В последние месяцы войны ведущий советский центр атомных исследований[265]под условным названием «Лаборатория № 2» располагал всего лишь 7 тоннами оксида урана. Реактору «Ф-1» для поддержания работы требовалось 46 тонн урана, и 150 тонн – реактору «А», производящему плутоний. Советский Союз отчаянно нуждался в больших количествах урановой руды, и генерал Гроувз был полон решимости не дать русским никакой возможности обнаружить уран в Германии.

12 апреля 1945 г. 5-я группа 30-го наступательного отряда под командованием лейтенанта Джеймса Лэмби-младшего из Военно-морского резерва США находилась глубоко на территории Германии, обследуя завод в Штассфурте всего в 13 километрах к западу от Берлина. Среди всего прочего группа обнаружила множество бочек – в том числе несколько разбитых – с неизвестным веществом черного цвета.[266]Новость немедленно передали в SHAEF, и содержимое бочек было идентифицировано как урановая руда – та, что пропала из Бельгии. Однако Штассфурт находился в советской оккупационной зоне. Заместитель командующего операцией «Алсос» подполковник Джон Лансдейл-младший (в прошлом глава службы безопасности «Манхэттенского проекта») выступил с предложением создать ударную группу для эвакуации сырья. В своем рапорте Лансдейл отметил, что сотрудники разведки G-2 12-й армии, ознакомившись с планом, «пришли в замешательство, предвидя различного рода сложности – как проблемы с русскими, так и политические последствия на родине». Понимая, что ситуация не терпит промедления, Лансдейл обратился к командующему 12-й группой армий генералу Омару Брэдли за разрешением совершить рейд на завод в нарушение соглашений Ялтинской конференции. Говорят, Брэдли ответил: «К черту русских».[267]17 апреля Лансдейл со своей группой выдвинулся в Штассфурт и добрался до завода, где хранилась урановая руда – в общей сложности около 1 100 тонн. Когда обнаружилось, что большинство бочек слишком ненадежны для перевозки, люди Лансдейла похитили 10 тыс. транспортных мешков для тяжелых грузов с ближайшей бумажной фабрики и использовали их в качестве контейнеров. Через двое суток немецкий урановый клад был благополучно переправлен в американскую оккупационную зону, где советским войскам его было не достать. Теперь в руках Западных союзников было большинство немецких ученых-ядерщиков, единственный работающий реактор и почти все запасы тяжелой воды и урановой руды. Так перестал существовать «Урановый клуб». Хотя в ходе операции «Алсос» успешно удалось расстроить планы СССР получить доступ к ядерным разработкам Германии, Мартин Борман в своих планах по использованию нацистских высоких технологий по-прежнему был на шаг впереди. Летом 1948 года его благополучно приютили в Аргентине, и его последним взносом в счет оплаты тихой гавани под крылом режима Перона стали весьма привлекательные плоды ядерных исследований и авиационных разработок нацистов.[268]Они-то и сделали Аргентину шестой страной в мире, самостоятельно выпускающей реактивные самолеты – после Великобритании, Германии, СССР, США и Франции.

В четверг 12 апреля 1945 года – в день, когда команда лейтенанта Лансдейла обнаружила уран в Штассфурте, – президент Франклин Делано Рузвельт получил обширное кровоизлияние в мозг и через несколько часов скончался. Его преемником стал вице-президент Гарри Трумэн. В последние месяцы Трумэн возглавлял Специальный комитет Сената по вопросам национальной обороны, который занимался расследованием крупных расхождений в расходовании средств, предназначенных для Военного ведомства.[269][270]Став 33-м президентом США, Трумэн был поставлен в известность о существовании «Манхэттенского проекта» и теперь знал, куда ушли средства из фондов. В августе президент Трумэн принял решение сбросить атомную бомбу на японский город Хиросима, и затем еще одну – на Нагасаки. Через несколько дней Япония капитулировала, и необходимость вооруженного вторжения на ее территорию исчезла. Благодаря операции «Алсос» Америка некоторое время монопольно владела ядерным оружием и к тому времени была способна производить три ядерных бомбы ежемесячно.

В последний раз Адольф Гитлер покинул свое «Волчье логово» в Восточной Пруссии 20 ноября 1944 г. В течение войны он провел в этом полном комаров сосновом бору больше времени, чем где бы то ни было. После короткой остановки в Берлине 10 декабря он переехал в свою резиденцию «Орлиное гнездо»[271]на юге Центральной Германии, чтобы лично наблюдать за ходом наступления в Арденнах. Как всегда, Мартин Борман находился подле фюрера, однако в этот раз рейхсляйтер был крайне недоволен тем, как его и его персонал разместили в Бад-Наухайме. Помимо прочего, телетайпы здесь не обеспечивали достаточно надежной защиты сообщений, что мешало ему вести оперативную и конфиденциальную переписку с гауляйтерами, преданность которых теперь постоянно испытывалась, так как линии фронтов передвинулись вплотную к их округам.