от подушки. Руки и ноги ее не слушались. Хотя мысли роились в голове, как улей. Ей пришлось терпеливо ждать возвращения мужчины. Сил на то чтобы встать у нее явно не доставало. Вот наконец он вернулся и Богдана, еле шевеля губами прошептала:

— Жизнь за мою, за мое проклятье. Кто это будет, ты знаешь? — она со всей силой, которая осталась в ее потрепанном теле схватила старика за рукав. И немного приподнявшись заглянула в его глаза надеясь прочесть там ответ на свой вопрос, даже если он промолчит.

— Нет, в такое меня не посвящают, но скоро, когда свершится полный круг обряда ты сама узнаешь, — Илья принес немного отвара и краюху хлеба, аккуратно размочил все это в тарелке и на самом кончике ложки дал девушке. Она с трудом проглотила, а потом еще пять ложек, ее замутило, и она отказалась от еды.

— Я больше не буду, мне нужно найти Ярослава, я не хочу, чтобы он пострадал, верни все как было, я вообще не хочу, чтобы кто-то пострадал. Я должна предупредить свою семью. Они были рядом со мной всегда, — еле прошелестела девушка.

— Я не могу ничего сделать, уже слишком поздно, ешь и набирайся сил, надеюсь все будет хорошо, — Илья встал и вышел из комнаты. Богдана заплакала, ей так и не удалось встать с кровати, сделать хоть один шаг она точно не смогла бы.

Ей не оставалось больше ничего, как лежать и ждать пока силы вернуться к ней. Илья еще несколько раз заходил покормить ее и дать воды, а когда на улице стало темно укрыл ее одеялом и пожелав спокойной ночи вышел. Девушка уснула не сразу. Она долго вспоминал дни проведенные с Ярославом, какой он был счастливый, как радовался тому, что Богдана рядом и как он изменился со времен их первой встречи.

Из избалованного и капризного юноши, до почти взрослого и серьезного мужчины, с которым не страшно было бы шагать по жизни. Богдана мечтала, чтобы он был жив и его не затронуло ее проклятье, она хотела увидеть его глубоким стариком с множеством детей и внуков и красивой женой состарившейся рядом с ним. А она бы только его счастьем и жила в этой глуши, лишь этого знания хватило бы ей.

Богдане понадобилось еще несколько дней чтобы восстановить силы. На улице уже вовсю разыгралась зима. Снег лег почти сразу и даже не думал таять. Между деревьев, у кромки леса намело сугробы, через которые с трудом можно было пробраться. Илья провел с девушкой несколько недель, а потом сообщил, что ему нужно возвращаться домой. Перед этим он долго молился и гладил девушку по голове чтобы узнать снято ли проклятье. Через несколько часов он облегченно вздохнул:

— Все, с тобой теперь все хорошо!

Богдана конечно расстроилась его уходу, она уже привыкла к его молчаливому обществу, но делать было нечего. Да и она уже окрепла настолько, чтобы отправиться в Воронье гнездо, а потом к Ярославу и своей семье. Даже Елизавета теперь ее не страшила.

На следующий день, после того, как Илья ушел девушка вышла во двор и перекинулась в медведицу. Теперь ее ничто не могло удержать на месте.

Холод, который сковал ее тело тут же отступил и стало даже немного жаркою Подхватив зубами сумку она отправилась в путь.

Если бы Богдана шла в человечьем обличии, ей бы ни за что не добраться было до усадьбы, а так, уже к следующему дню она была рядом, перекинулась, быстро натянула одежду и стала двигаться в сторону Любечска. Подойдя ближе к Вороньему гнезду, она почувствовала запах гари.

Стала двигаться скорее, на улице становилось холоднее. Войдя в ворота усадьбы, она не поверила своим глазам, все дома где жили слуги были выжжены, словно огненный смерч пронесся над ними Кое-где торчали обуглившиеся печи, да пепел летал в воздухе. Богдана кинулась к дому мельника, но от него не осталось даже печи, он сгорел до тла. Вот откуда запах гари.

Она броилась к мельнице, та была закрыта и пуста, снег замел дорожку до нее и было видно, что никто давно не ходил туда. Богдана развернулась и двинулась к замку, он как раз-таки выглядел целым и невредимым.

Она поднялась по лестнице и вошла внутрь, не рискнув искать Елизавету или Неждану сразу двинулась на кухню. К счастью там были слуги.

Дородный повар в белом фартуке что-то нарезал, несколько девушек и поварёнок помогали ему, иногда что-то помешивая в большом котле над печью. Старая служанка натирала кастрюли и котелки для мытья. Богдана поздоровалась и все тут же повернули голову на ее голос. Кто-то ахнул, старая служанка прижала руку ко рту и смахнула слезу, а повар усадил ее за стол и налил горячего чаю. Все это было сделано в молчании под жалобные вздохи. Девушка боялась услышать новости.

***

— Что здесь случилось? — спросила Богдана, желая скорее узнать где ее семья.

Она чувствовала, что с ними что-то случилось.

Повар мялся переступая с ноги на ногу, заставляя ее нервничать еще больше. Наконец он заговорил:

— В усадьбе был большой пожар, несколько недель назад, непонятно от чего он начался, но сгорели только дома, в которых жила прислуга и крестьяне, огонь не тронул сараи и животных, амбары и замок. Уцелевшие вынуждены были переселиться в подвалы замка, хорошо хоть княгиня позволила, а дома еще до сих пор тлеют, не земной это огонь сжег их, а небесный. Видно боги за что-то прогневались, — повар раскраснелся еще больше и на его лбу выступил пот, он прятал свои глаза и сжимал, и разжимал край фартука, когда говорил.

— А мои родители? Где они, я хотела их увидеть, — Богдана попыталась поймать его взгляд и ухватила его за ладонь.

— Знаешь, девочка, их дом загорелся первым, была ночь и когда мы увидели пожар мы пытались тушить, но казалось, чем больше мы льем воды, тем больше огонь разгорается. Ничего не осталось. Они спали в доме и не вышли, когда все началось, — повар опустил голову.

— Нет, они спаслись, этого не может быть, — девушка заплакала, она понимала, что это случилось из-за обряда, их забрали как жертв, но никто же не видел останков, не могло быть так, чтобы даже косточки не осталось.

— Мы не нашли ничего, такой жар был, что все перемолол, даже камни не выдерживали рассыпались в труху, — старуха служанка продолжила.

— А Тихомир? Он так и не вернулся? — Богдана надеялась, что, хотя бы он был жив.

— Нет,