Я покачал головой.

— Оппортунист или просто подросток? «Помогите, я не понимаю, кто я такой!» Вы не планируете в будущем стать хиппи, назваться Ячменем, или Подсолнечником, или как-то еще?

Фон Варенменшу стало не до шуток.

— Бейте его, — приказал он своим людям.

— Ага. Можете пытаться, — сказал я, вскидывая руку в нацистском приветствии. — Зиг хайль, крошка!

И я изо всех сил ударил в пол правой пяткой.

Если это не сработает, то у меня будет море проблем. Дайте мне пистолет, пару острых предметов, хорошо выспаться и прикрытую спину, и я, с моим преимуществом ангела, наверное — наверное — одолею пять-шесть парней. Но ничего не обещаю. Посреди вотчины моих врагов, в офисе на верхнем этаже, с руками, в которых нет ничего, кроме капель пота, меня, скорее всего, разнесут в клочки пулями. Вот поэтому-то я и не ложился спать так долго вчера вечером.

Может, вы и не знаете, но можно сделать прекрасную светошумовую хреновину в духе ниндзя из того, что имеется в обиходе. Я добавил пару собственных компонентов к этому, чтобы дыма было больше и он быстрее расходился, но вы сами можете соорудить нечто подобное из калийной селитры, сахара и той крупинчатой хрени, которую можно найти повсюду во время китайского Нового года, в маленьких петардах, которые бросаешь, и они взрываются с легким хлопком.

А еще я приклеил небольшую металлическую пластинку внутри дырки, просверленной в каблуке ботинка, на случай того, чтобы мне не разнесло ногу, если я в чем-то просчитался. Я ангел, и нога, конечно, со временем отрастет, но это не доставит мне никакой радости.

В любом случае, я топнул, и заряд рванул. Вау, как он рванул. Поскольку я прикрыл дырку лишь черной замазкой, весь импульс ушел назад (ощущение было такое, будто мне кто-то прострелил каблук). Прямо в Тимона и Пумбу. БУМ был такой, что все в комнате, кто не ожидал взрыва, оглохли и пошатнулись, а меня он едва не свалил с ног. И дым пошел очень хороший. В течение первых полутора секунд все только могли, что хвататься за кобуры, пытаясь вытащить оружие, а облако уже поднялось на уровень головы. Бальдур фон Белый Мальчик что-то кричал, но остальные лишь дергались туда-сюда, пытаясь найти рассказывающего это.

Вот почему я был так рад, что они не знают о том, что я ангел. Я упал на колени, в самый густой дым, открыл «молнию» и заполз внутрь.

Знаете, приятная особенность «молний» и пузырей вне Времени, куда они ведут, что их в состоянии видеть только ангелы и подобные им существа. С точки зрения парней из «Черного Солнца», я просто исчез. Внутри вневременного пространства я оказался среди клубов застывшего в воздухе дыма, упругих на ощупь, будто сахарная вата.

Разницу во времени между Внешним и реальным мирами нельзя определить точно, так что мне надо было подождать достаточно, чтобы Бальдур и его люди отправились искать меня. Если я вылезу слишком рано, то окажусь посреди нескольких полуоглушенных и разозленных нацистов с оружием в руках, и жизнь моя станет ужасна и болезненна.

Я не мог слышать и видеть, что происходит за пределами пузыря, в котором я находился, и ждал, считая про себя. Прикинув, что прошло уже три-четыре минуты, я вышел обратно через «молнию». В комнате не было ничего, только остатки дыма. Окно за железной решеткой было открыто, и свежий ноябрьский ветер выдувал дым наружу. Я схватил со стола фон Варенменша пистолет и прочее оружие. Заметив торчащую из его ноутбука флешку, тоже схватил, и выскользнул за дверь в коридор третьего этажа так тихо, как только мог.

Парни из «Черного Солнца» понятия не имели, что я сделал, поэтому они рассредоточились по всему зданию в поисках меня. Я слышал, как пара человек перекрикивается от пожарных выходов в обоих концах коридора, которые были первыми в моем плане бегства, значит, это не пройдет. Я ринулся по лестнице вниз, на второй этаж, где секретарша все так же сидела за столом, явно не понимая, почему ее товарищи бегают по всему зданию, размахивая оружием и крича.

Я остановился у ее стола. Глаза секретарши расширились от страха, хотя я даже не повел пистолетом в ее сторону.

— Слушай, — сказал я. — Не знаю, такая же ты, как эти потребители «Кул-Эйда», но если ты не расистское чудовище, хватай куртку и сумочку и уматывай ко всем чертям отсюда и никогда не возвращайся. Там наверху в кабинете — отрезанная человеческая голова. Скоро здесь будет полиция, и все станет весьма сложно.

Я не стал смотреть, что она сделает, поскольку услышал, как уличная дверь с грохотом распахнулась и по лестнице загрохотали чьи-то ноги. Ринувшись на лестницу и пробежав до половины, я снова открыл «молнию», но на этот раз не для того, чтобы прятаться от них — я не хотел рисковать, дважды повторяя один трюк, — а просто чтобы получить пару секунд на размышления. Выйдя наружу, я с размаху ударил первого из подымавшихся по лестнице рукоятью пистолета промеж глаз. Он рухнул, как бык, получивший удар из пистолета с ударником, валясь под ноги своему товарищу, и выпущенная из пистолета напарника пуля пролетела над моим правым плечом. Я перепрыгнул через них обоих и ринулся к двери, ударом распахивая ее. К своему стыду, забыл про лестницу снаружи и едва не сломал ногу, но, встав, понял, что дело обошлось драной штаниной и ссадиной на колене.

Я пытался понять, куда мне лучше всего бежать, чтобы скрыться без перестрелки, когда второй парень с лестницы (который всего лишь упал) с грохотом распахнул дверь. Мне показалось, что это Тимон, темноволосый миссионер. У него в руке был пистолет, и вид у него был такой, будто он только что понял, что «Акуна Матата» на самом деле означает «Забот полон рот». К этому времени я уже бежал, конечно же.

Бах! Пуля пролетела мимо меня и отколола кусок кирпича, осколки полетели во все стороны, в том числе мне в лицо. Я обернулся, пытаясь прицелиться на бегу, так, чтобы не попасть в случайных прохожих, если промахнусь, и врубился в долбаный паркометр. Будто получил удар клюшкой для гольфа от самого Бога. Пистолет вылетел из руки, я упал и покатился вперед, на улицу.

Когда я сумел сесть, Тимон уже понял, что поймал меня, и перешел с бега на шаг, наставив на меня пистолет. Я прикидывал ничтожные шансы того, что смогу попасть в него единственным из моих ножей, сбалансированным для метания, сидя на заднице в десятке метров от него, как вдруг он споткнулся и завопил, будто человек, которому внезапно удалили аппендикс без наркоза. Упал на тротуар и лежал, хрипло крича и катаясь, и из него торчало нечто тонкое и странное, будто не к месту оказавшаяся в нем палочка для еды.

Рядом со мной с визгом шин затормозила машина. Открылась дверь, и прежде, чем я что-то понял, кто-то принялся втаскивать меня внутрь. Я уже начал было отбиваться, но узнал Оксану. Стряхнул ее с себя, дополз до пистолета, взял его и ринулся к машине. Я еще не успел закрыть заднюю дверь, когда Галина вдавила педаль газа в пол, и приземистая машина, сделав «полицейский разворот», вызвала шквал сигналов от машин со встречной полосы. Тимон все еще стонал на тротуаре, когда мы уже свернули за угол.

— Я его подстрелила! — гордо заявила Оксана, помахивая спортивным арбалетом с переднего сиденья.