— Лаура Грот, — с улыбкой говорит она, протягивая узкую руку. — Добро пожаловать, комиссар Эйкен, если не ошибаюсь?

— Инспектор уголовного розыска, если точно, — в свою очередь улыбается Карен. — Может быть, мне подождать где-нибудь, пока вы спокойно дозавтракаете?

— Мы уже закончили, — говорит Лаура Грот, и Карен замечает, как Бьёрн бросает тоскливый взгляд на недоеденную тарелку.

С удивительной ловкостью хрупкая Лаура Грот в твидовой юбке и вязаной двойке выпроваживает их из столовой, причем без малейшей досады.

— Давайте пройдем в салон, — говорит она, — там куда удобнее. Муж спрашивал, можно ли чем-нибудь вас угостить? Кофе или чашкой чая? Что-нибудь покрепче, вероятно, предлагать не стоит?

— Увы.

— Ну что ж, тогда в другой раз.

“Салон” на поверку оказывается гостиной со светло-зелеными диванами и внушительной коллекцией современного искусства на стенах, прочая обстановка, видимо, относится к концу XIX века. Кое-что супруги Грот здесь поменяли, думает Карен, осматриваясь по сторонам, но бо́льшая часть явно сохранилась со времен постройки дома. Интерьер дышит духом рубежа веков, как и кабинет Уильяма Трюсте в винокурне.

Они садятся. Супруги Грот на один из диванов, Карен — на другой.

— В этом флигеле живете только вы двое? — спрашивает она.

— Да, и, собственно говоря, он стал слишком велик, с тех пор как дети вылетели из гнезда, — отвечает Бьёрн Грот. — Зато просторно, да и владельцы винокурни по традиции всегда живут здесь.

— Фактически мы — третье поколение, — вставляет его жена. — В свое время дело начал дед Бьёрна.

— Как я поняла, ваша дочь живет в Гудхеймсбю?

— Да, но Мадлен всего лишь пассивная совладелица. Она и ее муж Элиас держат в Равенбю маклерскую фирму, так что им нет нужды жить здесь, в усадьбе. Современный особняк вообще-то и для нас был бы куда удобнее, чем этот старый дом с его сквозняками. Но традиция есть традиция, этим все сказано.

Лаура Грот говорит отчетливо, но слегка напряженно.

— А ваш сын, Йенс? Он шеф по продажам, так?

Бьёрн Грот кивает:

— Верно. Он и его жена живут здесь же, в другом крыле. Сандра еще спит, но Йенс, наверно, в конторе.

— Сандра лежит в постели, с температурой и жуткой головной болью, — огорченно сообщает Лаура Грот. — Боюсь, она подхватила грипп, и, по правде говоря, не знаю, в состоянии ли она говорить…

Она умолкает.

— Посмотрим, — уклончиво отвечает Карен. — Скорее всего, нам придется не один раз побеседовать с некоторыми из вас. Сейчас я хочу задать лишь несколько базовых вопросов вам и вашему мужу.

Оба серьезно кивают, и она продолжает:

— Давайте начнем с того, по какому поводу вы вообще устроили такой грандиозный праздник.

Бьёрн Грот откашливается, проводит ладонью по ореховой гриве.

— Н-да, учитывая все, что случилось, звучит прямо-таки странно, но мы просто-напросто хотели отпраздновать. В новом году грядут большие перемены во всей нашей деятельности, и нам важно, чтобы сотрудники чувствовали свою причастность к этим переменам.

— Мы, конечно, предприятие семейное, но у нас есть преданные сотрудники, — вставляет Лаура Грот. — Многие проработали здесь больше двадцати лет.

— Сколько у вас сотрудников?

— Производство виски во многом работа сезонная, по крайней мере, если делать его традиционным способом, как мы. У нас заняты максимум четырнадцать человек, помимо семьи.

— И, как я понимаю, вчера некоторые были здесь с супругами.

— Да, с женами или подругами. Все наши сотрудники — мужчины, — уточняет Бьёрн Грот. — Мы не то чтобы против женщин, однако…

Его перебивает смех жены.

— Мой муж, как всегда, забывает, что один из наших важнейших сотрудников, Эва Фрамнес, вообще-то женщина. Она выполняет обязанности секретаря, а также занимается счетами и выплатой заработной платы.

На секунду Бьёрн Грот кажется слегка смущенным, и Карен оборачивается к нему:

— Вы говорили о переменах в бизнесе. Можете рассказать, каковы ваши планы?

Услышав вопрос, он как будто бы опять расслабляется.

— Мы просто нанесем Ноорё на карту. — Он откидывается на спинку дивана и с некоторым усилием кладет ногу на ногу, теперь уже с довольной улыбкой.

— Вот как, — говорит Карен, — а мне помнится, он был на карте еще в моем школьном атласе.

Иронии Бьёрн Грот не понимает.

— Да, но чем мы известны? Кроме виски, я имею в виду. Что привлекает сюда людей?

Карен принужденно улыбается, но не отвечает. Не терпит игр в риторические вопросы.

— Вот именно, — победоносно произносит Бьёрн Грот. — Ничего! Туристы сюда вообще не ездят. Хотя у нас самое живописное поле для гольфа во всей Северной Европе и тысячелетние древние мегалиты. Люди должны сюда валом валить! Проблема в том, что мы не используем то, что имеем. Не рекламируем на рынке.

Нет, думает Карен, этого вы и правда не делаете. Про старое поле для гольфа она, конечно, знает, хотя никогда там не бывала. И что оно красиво расположено, на мысу, обрамленное с трех сторон морем, доходит до нее только сейчас. Однако она в жизни не слыхала, чтобы его называли достопримечательностью, которую стоит увидеть. А если бы и догадывалась, то все равно нельзя не учитывать, что оно уже много лет заброшено.

— А как мы привлечем возможных посетителей, если одновременно не предоставим им жилье? — продолжает Бьёрн Грот свои риторические вопросы.

Карен чувствует, как нарастает нетерпение, и искоса бросает взгляд на часы. Лаура Грот сразу замечает сигнал.

— Мой муж хочет сказать, что мы планируем построить конференц-центр с полем для гольфа и винокурней в качестве главных приманок.

— Конференц-центр? И в самом деле есть достаточно оснований строить его именно здесь?

Карен даже не пытается скрыть недоверие в голосе.

— Пока нет, — говорит Бьёрн Грот. — Хотя фактически мы уже принимали первых зарубежных гостей. Причем отнюдь не гольфистов.

Он делает театральную паузу.

— Я пока не могу разглашать детали, это — дело маркетологов, но скажу, что двое из них принадлежат к числу ведущих мировых бизнесменов, а еще несколько близко связаны с британским королевским домом.

Карен думает о кавычках, в какие Турстейн Бюле заключил старую “гостиницу” возле поля для гольфа. Простенькое помещение, где сейчас, вероятно, сидят раздраженные и похмельные люди, ожидая, когда полиция выслушает их и они смогут уехать домой. Секунду она размышляет, трезв ли Бьёрн Грот. Совершенно немыслимо, чтобы ведущие бизнесмены и люди со связями в британском королевском доме согласились провести там хотя бы пять минут.