Алекс улыбнулась ей:

– Да, милая. Когда-нибудь, надеюсь, я смогу проводить тебя в Иной мир, чтобы ты предстала перед богиней.

– А можно мне тоже туда? Даже если Андрасте не выбирала меня? – робко спросила Мирана.

Алекс не медлила с ответом. Она чувствовала, что выражает волю богини.

– Да, и ты можешь, Мирана. Заверь богиню в своей преданности, и она примет тебя так же, как приняла твою сестру.

– Мы должны ехать, – напомнил Карадок.

Алекс посмотрела на него:

– Да, вперед. Ты тоже не оглядывайся назад. Я буду сзади, а мое сердце будет с тобой.

Уна захихикала, а Мирана смотрела с нескрываемым любопытством, как Карадок подъехал к Алекс, наклонился и поцеловал ее. И, не произнеся больше ни слова, свернул с дороги и повел их подальше от криков битвы, доносившихся с поля.

Алекс следовала за ними всего несколько минут. Лес здесь был очень густой, но Карадок двигался быстро. Ей не обязательно было говорить девочкам не оглядываться на нее. Все, включая Карадока, успевали только следить за дорогой, а девочки старались не отставать от своего защитника.

Алекс подвела лошадь к огромному дубу. Крепко держа лошадь, которая порывалась последовать за остальными, Алекс прижала правую руку, на которой была спиральная метка Андрасте, к коре дерева.

– Мне нужна твоя помощь. Я… – Алекс замолчала и решила использовать имя, которое становилось все более привычным. – Я Блонвен, жрица Андрасте, и мне нужна твоя помощь. – Как и раньше, Алекс потянулась к дереву своим шестым чувством, с которым она жила всю сознательную жизнь, и тут же почувствовала прилив энергии, и ее ладонь стало покалывать тепло. Она сделала глубокий вдох и попросила то, чего несколько дней назад даже не могла себе вообразить: – Закрой дорогу за Карадоком и дочерьми Боудикки. Пусть лес покажется еще гуще, чем впереди. Пусть они не заметят, что меня нет с ними.

Практически сразу же после этих слов Алекс ощутила, как энергия, накапливавшаяся под ее ладонью, устремилась в лес, навстречу ее возлюбленному и девочкам, как будто в дерево ударила молния. Алекс склонила голову и коснулась грубой коры.

– Спасибо тебе.

Не имея возможности предаваться горю, она развернула лошадь туда, откуда они приехали.

Алекс пробиралась через густой лес, обходя кельтскую армию. Жрица направлялась к скале, на которой видела Светония. Она не имела понятия, как найдет его. Невозможно было близко подойти к полю битвы, чтобы проверить, где он находится, не подвергнув себя опасности быть втянутой в сражение.

Она двигалась по лесу вслепую, доверяясь только своему слуху.

В воздухе раздавались звуки битвы. Крадучись между стволами деревьев, Алекс видела фрагменты битвы, но слышала она достаточно. Боевой клич кельтов был устрашающим. Только теперь она поняла, почему этих воинов в битве сравнивали с одержимыми бесами. Их яркие татуировки, развевающиеся волосы и полуобнаженные тела являли собой устрашающее зрелище. К тому же они так кричали, что и правда походили на бесов. Но среди боевых выкриков Алекс все чаще и чаще слышала другие звуки – наполненные страхом и ужасом предсмертные стоны воинов.

Как будто ее мысли о гибнущих воинах вызвали напряжение в воздухе, он заколебался, сгустился, и Алекс увидела призрака. Ее сердце болезненно сжалось: в явившемся ей призраке она узнала Эдана, одного из защитников королевы.

– Жрица? – спросил он, пораженный и сбитый с толку.

– Да, Эдан, это я, Блонвен. Не бойся, – сказала она.

Он сразу успокоился.

– Я умер.

Это был не вопрос, но Алекс кивнула:

– Да. Ты был с Боудиккой, когда тебя убили?

Он подумал некоторое время, и на его бледном, прозрачном лице отразилось удивление, когда он вспомнил события, приведшие к его смерти.

– Нет. – Его голос переполняли эмоции. – Мы были разделены. – Его глаза расширились, и он стал осматриваться вокруг. – Она здесь? Боудикка пала?

– Нет! – уверила его Алекс. – Я не видела ее. Я не думаю, что она убита.

Эдан вздохнул с облегчением и немного расслабился, затем приблизился к Алекс и обеспокоенно сказал:

– Римская фаланга слишком сильна для нас. Мы не выстоим против объединенной силы легионов.

– Я знаю, – тихо произнесла она.

– Они победят нас!

– Я знаю, – повторила Алекс.

Эдан помолчал, а затем спросил:

– Богиня показала тебе наше поражение?

– Римляне выиграют эту битву и эту войну, – уклончиво ответила она.

– Я не хочу покидать королеву. Я охраняю ее с тех пор, когда Прасутаг поручил мне это на смертном одре. Я всегда был рядом с ней. – Эдан оглянулся в направлении поля битвы. – Я надеялся, что когда-нибудь, когда кончится эта война и мы будем свободны, я стану для Боудикки не только ее воином.

«Ах, – подумала Алекс, – вот почему Эдан казался таким странным. Он любит Боудикку! Ему будет нелегко попасть в Иной мир. Он захочет остаться и продолжать служить ей и надеяться, что когда-нибудь…»

Внезапно Алекс поняла, что воин действительно может пригодиться Боудикке, хотя бы и косвенно.

– Эдан, мне нужно найти Светония.

Эти слова снова привлекли внимание духа к ней.

– Римского генерала? Зачем?

– Мне приказали вернуть медальон Боудикки, ту часть, которую забрал у нее сборщик податей. Ты проводишь меня к Светонию?

На лице духа появилось оживление.

– Если ты вернешь часть медальона королеве, это изменит ход битвы? Он защитит королеву?

Солгать и продлить его надежду было бы просто, но она не могла так поступить. Она была жрицей Андрасте и не имела права лгать.

– Нет, Эдан. Ничто не спасет нашу королеву. Скоро она присоединится к тебе в Ином мире, но я уверяю тебя, что медальон нужен, чтобы спасти будущие поколения.

– Я помогу тебе, жрица, – сказал он.

– Спасибо тебе, Эдан. – Она помолчала и, вспомнив, как Карадок убил цыпленка и напоил его кровью дух Флавия, добавила: – У меня нет ничего, чтобы принести жертву и наградить тебя кровью.

Он покачал головой:

– Моя награда – служить Боудикке даже после моей смерти. – С этими словами призрак исчез.

Алекс оставалось только надеяться и ждать.

– Карадок! Подожди! Мы должны остановиться! Карадок услышал голос девочки сквозь хруст веток и дыхание лошади и развернул коня лицом к своему маленькому отряду.

«Когда они успели так отстать? Карадок вглядывался в лес за ними. Клянусь трезубцем Кондатиса, эти леса стали слишком густые!»

Тяжело дыша, лошади девочек наконец догнали его.