Я смогла бы исцелить маму, смогла бы сделать так, чтобы того нервного срыва не случилось. Я смогла бы понять, как вышло так, что я сижу на этой крыше в самом начале и в самом конце всего.

От: Мэделайн Ф. Уиттиер

Кому: [email protected]

Тема: Будущее совершённое № 2

Отправлено: 10 марта, 19:33

К тому моменту, как ты это прочитаешь, ты меня уже простишь.

Я СМОТРЮ В ИЛЛЮМИНАТОР и вижу многие мили зеленых насаждений, разделенных на идеальные квадраты. Десятки загадочных сине-зеленых бассейнов мелькают внизу, сверкая по краям. С такой высоты мир кажется упорядоченным и строго определенным. Но я знаю, что все не так просто. И не так сложно. Мир организован и полон хаоса. Он прекрасный и причудливый одновременно.

Доктор Чейз не поддержал мое решение совершить перелет так скоро. Но ведь в любой момент может произойти все что угодно. Безопасность – еще не все. Жизнь – это больше, чем просто быть живым.

Надо отдать маме должное – она не пыталась остановить меня, когда вчера вечером я рассказала ей о своих планах. Она подавила страх и панику, хотя еще не вполне верит в то, что я здорова. Ее докторский ум с трудом может сопоставить то, во что она так долго верила, с доказательствами стольких докторов, результатами стольких анализов. Я пытаюсь поставить себя на ее место, думаю не о причине и следствии, а иду скорее от следствия к причине. Я возвращаюсь назад, и еще дальше назад, и еще, и всегда прихожу к одному и тому же.

Любовь. Любовь сводит людей с ума. Утрата любви сводит людей с ума. Мама любила моего отца. Он был любовью всей ее жизни. Она любила моего брата. Он был любовью всей ее жизни. И она любит меня. Я любовь всей ее жизни. Вселенная забрала у нее моих папу и брата. Для нее это было сродни Большому взрыву наоборот – все превратилось в ничто.

Я могу это понять. Почти что. Я стараюсь.

– Когда ты вернешься домой? – спросила она.

И я сказала ей правду:

– Я уже не уверена в том, что это дом.

Она заплакала, но все же отпустила меня, а это чего-то стоит.

Наконец слой облаков становится слишком плотным, и я не могу ничего разглядеть. Я расслабляюсь в своем кресле и перечитываю «Маленького принца». И, как и при каждом прочтении, смысл меняется.

«МАЛЕНЬКИЙ ПРИНЦ»,

АНТУАН ДЕ СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ

Осторожно, спойлер: Любовь стоит всего. Всего.

ДАЖЕ В ДЕВЯТЬ УТРА В СУББОТУ НЬЮ-ЙОРК шумный и оживленный, как про него и рассказывают. Улицы заполнены гудящими, медленно движущимися автомобилями. Тротуары кишат людьми, у которых чудом получается разминуться, как будто их движения срежиссированы. С заднего сиденья кэба я вбираю в себя шум и запахи этого города. Я держу глаза широко открытыми, чтобы впитать все, что вижу.

Я сказала Олли только о том, что в букинистической лавке недалеко от их дома его ждет подарок. На протяжении почти всего полета я представляла себе, каким будет наше воссоединение. Все варианты сценария подразумевали поцелуй в первые тридцать секунд после встречи.

Водитель высаживает меня у «Старой книжной лавки». Я захожу в дверь. И сразу понимаю, что проведу здесь немало времени. Лавка представляет собой маленькую комнатку с переполненными полками от пола до потолка. Единственный источник света – небольшие фонарики, прикрепленные к полкам, поэтому книги – это практически все, что можно разглядеть. Запах здесь не такой, какой я себе представляла. Пахнет древностью. Как будто с незапамятных времен тут дышали одним и тем же воздухом.

У меня есть пятнадцать минут, прежде чем сюда придет Олли. Я брожу по проходам и глазею на книги. Мне хочется потрогать все сразу. Хочется, чтобы мое имя значилось в списке прочитавших их людей. Я провожу пальцами по корешкам. Некоторые издания настолько потрепанные, что я с трудом разбираю названия.

Я проверяю время на своем телефоне. Осталось чуть-чуть. Дохожу до конца прохода «S-U» и прячусь. Мои бабочки возвращаются. Через минуту вижу, как он медленно идет по проходу, изучая полки. Его волосы отросли. Крупные мягкие кудряшки смягчают острые черты лица. А еще он не во всем черном. Ну, джинсы и кроссовки черные, а футболка серая. И мне кажется, что он как будто стал выше.

Я столько пережила за последние несколько недель – рассталась с Карлой, уехала из дома вопреки советам доктора Чейза, оставила маму наедине с ее печалью, – но больше всего паникую из-за того, что он изменился.

Я не знаю, почему я ждала, что он останется прежним. Ведь я другая. Он достает телефон и снова читает мои инструкции.

Убрав телефон в карман, он смотрит на полки. Я поставила книгу обложкой наружу, перед всеми остальными, чтобы он ее точно не пропустил. И он не пропускает. Но, вместо того чтобы взять книгу, он засовывает руки в карманы и смотрит на нее.

Несколько дней назад, сидя на крыше перед моделью планетной системы, я так отчаянно старалась вычислить тот единственный поворотный момент, когда моя жизнь свернула на этот путь. Момент, который стал бы ответом на вопрос: как я здесь оказалась?

Но это не один момент. Это цепочка моментов. И в каждый из них твоя жизнь может отклониться от намеченного маршрута и выбрать одно из тысячи новых направлений. Возможно, существуют версии твоей жизни, которые соответствуют всем принятым тобой решениям и всем не принятым.

Возможно, есть версия моей жизни, где я все же больна. Версия, где я умираю на Гавайях. Еще одна, где мой отец и брат живы, а мать не раздавлена горем. Есть даже версия жизни, в которой нет Олли.

Но только не эта.

Олли вынимает руки из карманов, берет книгу с полки и читает. Он ухмыляется и легко покачивается с пятки на носок. Я перестаю прятаться и иду по проходу к нему. Ради той улыбки, с которой он на меня смотрит, стоит жить.

– Нашел твою книгу, – говорит.

КОНЕЦ

ВЫ ПОИСТИНЕ ДОТОШНЫЙ ЧИТАТЕЛЬ, если сейчас читаете слова благодарности. И, как дотошный читатель книг (и разделов с благодарностями), вы знаете, что произведения не пишутся в один прием и сразу набело.