– Задавайте вопросы. Я ведь знаю вашу всем известную въедливость и любовь к деталям. Если сумеете задать хоть один вопрос, на который я не смогу ответить, я не буду настаивать на руководстве этой операцией.

– А какова моя роль?

– Ваша самая главная. Вы должны убедить директора поддержать мой план, а также убедить Ричарда Хелмса поддержать нас.

– Ну, это не трудно. Хелмс не только не любит Никсона, но и опасается его. Никсон имеет много претензий к ЦРУ. Не знаю почему, но Никсон считает ЦРУ главным виновником его поражения на выборах в 1960 году. По его мнению, именно Даллес помог Кеннеди одержать победу. А в 1962 году Никсон написал свои знаменитые «Шесть кризисов»…

– Я читал это, – перебил своего собеседника Эдвард. – Никсон писал, что, в случае избрания его президентом, он создал бы новую организацию для проведения тайных операций. Это означало его намерение рано или поздно покончить с ЦРУ. Полагаю, Хелмс читал эту книгу. Но очень важно, какую позицию займет Киссинджер. Все же советник по национальной безопасности играет значительную роль в нашей стране.

– Здесь можете не беспокоиться. Киссинджер – это лиса. Он будет выжидать до последнего, а потом присоединится к победителю. Но я бы не стал рассчитывать на Хелмса. По нему вопрос решен. Никсон в ближайшее время отправит его в отставку и направит послом в Иран. Но вы правы. В деле импичмента Никсону главную роль должна сыграть не наша организация. Мы, как всегда, должны быть в стороне. Мы слишком закрыты. Мы не должны привлекать к себе внимание никого. Даже президента США, который единственный осведомлен о нашей деятельности. Полагаю, ЦРУ идеально подойдет для этой пьесы.

– Вы посеяли в моей душе некие сомнения. Хелмс должен был стать ключевой фигурой в этой операции. А кого Никсон намечает на его место?

– Шлезингера. Развейте свои сомнения. Шлезингер относится к Никсону хуже, чем Хелмс. Кроме того, он гораздо глупее Хелмса. Поэтому с ним легче будет иметь дело. А теперь поясните несколько деталей. Кто будут люди, которых задержат в штабе Макговерна? В гостинице «Уотергейт», как указано в вашем плане.

– Сотрудники частной структуры. За прослушку кандидата в президенты им грозит максимум двадцать два месяца тюрьмы. А при наличии хороших адвокатов и того меньше. Мы оплатим защиту и выплатим каждому гонорар по два миллиона. По миллиону за каждый год заключения.

– Еще кого нужно купить для обеспечения успеха?

– В сенате нужно заручиться поддержкой Сэма Эрвина, председателя подкомитета по разделению властей. Он должен будет вести сенатское расследование. Далее, Генпрокурора Элиота Ричардсона, разумеется. А главным ударом по Никсону будет отставка вице-президента.

– Вы хотите подкупить и Спиро Агню?

– Не только подкупить, но и подвергнуть шантажу. Я знаю людей, у которых есть убийственный компромат на Агню. Они охотно продадут его.

– Действительно серьезный?

– Серьезнее не придумаешь. Уклонение от налогов.

– Черт возьми, Эдвард, да есть ли у нас в Америке честные люди?

– Конечно. Мы с вами, например. И необходимо будет купить верхушку Верховного суда. Я все просчитал. Мы уложимся в указанную мной сумму.

– Меня мучает один вопрос. Что будет с Никсоном? Все-таки мы поступим с ним несправедливо.

– Не волнуйтесь. После того как Агню подаст в отставку, сенат назначит вице-президентом Джеральда Форда. На это понадобится миллионов двести долларов. Форд после отставки Никсона помилует его. А вот ближайшим сподвижникам Никсона придется провести за решеткой по два-три года. Что поделаешь? Нужно думать об общественном мнении. Для налогоплательщика будет странным, если в результате такого скандала никого не посадят.

– Кто будет главной ударной силой, по вашему мнению? Сенат? Верховный суд?

– Разумеется, наша демократическая пресса. У меня имеется интересная парочка из «Вашингтон Пост». Карл Бернштейн и Боб Вудворд. Это гении журналистских расследований. Мы подбросим им кое-какой материал, и они вдвоем начнут шумиху, к которой охотно присоединятся другие газеты. Здесь на восьмом этаже есть приличный ресторан. Не хотите поужинать?

– Нет. Мне завтра рано вставать. Мой самолет улетает в семь утра.

Тот, кого звали Генри, встал, церемонно пожал руку своему собеседнику и направился к лифту, намереваясь подняться в свой номер. Эдвард еще посидел несколько минут, затем подозвал официанта и попросил счет.

Ранение оказалось очень серьёзным. Пуля, отрикошетировав от стойки кузова, вошла с правое плечо сверху, между пластинами бронежилета. Как глубоко – бог весть…

Стоило мне перетащить напарника на пассажирское место, он почти тотчас же потерял сознание. Может быть, даже и к лучшему – сомневаюсь, чтобы он безболезненно перенёс бы толчки и повороты, когда я вёл машину по разбитой дороге. Улучив момент, я остановился, наскоро перевязал рану и вколол Норману обезболивающее – максимум возможного в настоящий момент. После чего погнал дальше.

По инструкции я мог выйти на связь только тогда, когда доберусь до места назначения, а оно было ещё не слишком близко.

Но всё когда-нибудь подходит к концу – закончилась и дорога, выведя меня к каким-то баракам. Народа поблизости видно не было, судя по всему, тут вообще не часто кто-то появлялся. Во всяком случае, следов от шин на дороге не имелось – мы тут были первыми.

Загнав машину внутрь одного из бараков, чьи ворота кто-то предусмотрительно не запер, я вытащил из кабины напарника. Для него нашлось место в бараке – там стояло несколько лежанок, на одной из которых валялся старый спальный мешок. Вот и отлично, всё же помягче будет.

Уложив его, возвращаюсь к машине. Надо её осмотреть и уже после этого выходить на связь. Меня обязательно спросят о её состоянии, так что надо знать, что отвечать.

Мда…

Возвращаться на ней в город – безумие. До первого полицейского!

Выбитые стекла, изрешеченные пулями борта и задняя дверь… пристальное любопытство нам гарантировано во всех случаях. Что ж, этот фургон отъездился… как сюда-то добрались! Пулями, помимо всего, ещё и в подвеске что-то там покорёжило – последние километры фургон шел как-то боком.

Рассматриваю заднюю дверь – почти полтора десятка пулевых пробоин! Как при этом ещё и меня не задело – вообще загадка. Разве что груз… он мог принять на себя большинство попаданий…

Меня аж холодный пот прошиб!

Если груз повреждён…

Рывком распахиваю дверь. А кстати… что я вообще знаю о характере груза? Только то, что он тут есть!

И он действительно был.

У самого заднего борта, прямо впритык к двери, уложено… три свёрнутых в трубку, ковра!

Мать вашу… мы из-за ковров рисковали жизнью?! Да ну к чертям… быть того не может!