href="ch2-459.xhtml#id936" class="a">[459]. Но при этом купцы все еще зависели от времени года: некоторые замерзающие водные пути были судоходны только после таяния льда во время весенних половодий, пока летом реки не обмелели и тяжело груженные суда снова не могли по ним пройти. По данным Гофмана, весь объем произведенного за год железа отправлялся с Урала весной и достигал Санкт-Петербурга к осени того же года, хотя это не совсем соответствует информации, обнаруженной мной в Зундских регистрах.

Для XVIII в. я обнаружила 6141 судно, перевозившее железо из Санкт-Петербурга по морю, и почти все они проходили пролив между Данией и Швецией во второй половине года, обычно в конце лета или осенью. Ил. 1 дает более подробную статистику по месяцам, в которые русское железо проходило через пролив. Для упрощения я взяла только эпоху Семилетней войны, а не все столетие. Однако можно утверждать, что эти сезонные тенденции были устойчивы на протяжении всего XVIII в.

Ил. 1. Количество судов с железом из Санкт-Петербурга в период между 1756 и 1763 годами. Источник: STRO

На диаграмме хорошо видно, что большинство судов проходило через Зунд в сентябре – октябре. Путь из Петербурга в Англию обычно занимал пару недель[460]. Таким образом, если Гофман прав и железо поступало в город осенью, оно должно было храниться там еще несколько месяцев, прежде чем отправиться на рынок. Очевидно, что зимой торговля не могла вестись, так как Балтика замерзала, а весной британским кораблям требовалось некоторое время, чтобы добраться до Санкт-Петербурга, прежде чем начать заключать какие-либо сделки. Поэтому, скорее всего, большинство продаж происходило в конце весны – начале лета.

Еще одной проблемой, связанной с длинными транспортными путями через внутренние районы России, было отсутствие возможности быстро реагировать на запросы покупателя. Огромное географическое и временное расстояние делало невозможным для производителя корректировать продукцию в соответствии с особыми пожеланиями клиента. В Швеции английские купцы нередко запрашивали железные слитки, изготовленные по индивидуальному заказу, поскольку производство там было гораздо более гибким, чем в далеких уральских горах. Поэтому даже в конце XVIII в., в период доминирования русского железа на британском рынке, потребности в нем не были универсальными. Его нельзя было, например, продать купцам в Западной Африке, где европейское железо пользовалось постоянным спросом. Так называемое voyage iron, ковкое железо в брусках, используемое британскими купцами для покупки рабов на западноафриканском побережье, должно было соответствовать специфическим ожиданиям и запросам африканских купцов, чьи высокие стандарты не могли быть удовлетворены русским железом[461].

СКОЛОТИТЬ ИМПЕРИЮ ГВОЗДЯМИ

Сезонность российской торговли железом была важным моментом, который необходимо было учитывать покупателям. Брусок железа был полуфабрикатом, а значит, купцы, приобретавшие его в Санкт-Петербурге, были лишь посредниками в более длинной товарной цепочке. Поскольку английская железная промышленность была небольшой и не могла удовлетворить постоянно растущий внутренний спрос, к 1720‐м гг. все железные изделия на английских мануфактурах, скорее всего, изготавливались из импортного железа[462]. В XVII в. почти все оно поступало из Швеции и, в гораздо меньшем количестве, из североамериканских колоний, но в первой половине XVIII в. на рынок вышло русское железо. В исследованиях соотношение между русским и шведским железом на британском рынке часто изображалось как своего рода соперничество, в результате которого русское железо заняло господствующее положение[463]. Однако в действительности железо бывает разным, в частности, между русским и шведским сортами существовали значительные различия, главным образом в прочности. Более твердое шведское железо использовалось для производства стали и особо прочных изделий, таких как якоря, а русское железо, будучи более мягким и легким в обработке, идеально подходило для производства гвоздей[464]. В то время когда все – от домов и кораблей до повседневных предметов, таких как бочки – было сделано из дерева, британскую промышленность и экономику без гвоздей представить было сложно.

Сезонность поступления русского железа ощущалась и в Англии. Эванс, Джексон и Риден заметили, что оно обычно поступало в английские цеха нарезки, где его превращали в гвозди, в конце лета и осенью; пик работ приходился на декабрь[465]. Это совпадает с моими результатами, полученными из Зундских регистров (ил. 1), хотя с объяснением, которое Эванс, Джексон и Риден дают сезонным всплескам, я не согласна. Они считают это признаком того, что русское железо предназначалось для производства гвоздей, поскольку продольно-резательные машины на водном приводе работали только в зимние месяцы, когда поток воды в реке был достаточно большим[466]. Я бы оспорила это утверждение, указав на то, что производство в России вряд ли было настолько гибким, чтобы приспособиться к специфике английских резательных машин. Железо отправлялось из Санкт-Петербурга тогда, когда это позволяли географические условия, которые подчинялись годовому циклу. Совпадение этого цикла с сезонностью работ на более низком уровне производственной цепочки – скорее удачное совпадение, чем точное планирование.

Будучи амбициозной трансконтинентальной империей, Британия постоянно и во все возрастающем масштабе нуждалась в русском железе. Производство гвоздей было типичным протоиндустриальным бизнесом, который в основном развивался в Мидленде и северных районах Англии, таких как Йоркшир. Сельское хозяйство в этих местах не приносило особенной выгоды, поэтому в течение года возникали недели, а иногда и месяцы, когда работы было мало, и в таких случаях фермеры занимались железоделательным ремеслом, чтобы получить дополнительный доход. Для изготовления гвоздей требовались лишь небольшие горны и несколько дешевых инструментов, что делало это занятие очень доступным. Сама работа – ковка гвоздя из раскаленного стержня – была напряженной, но простой и занимала всего несколько секунд на один гвоздь. Гвоздильщики, как правило, брали железо в кредит и возвращали его через неделю в виде готовых гвоздей[467]. Затем эти гвозди продавались на внутреннем рынке Великобритании или экспортировались. Экспортная торговля имела большое значение, так как гвозди часто производились для удовлетворения потребностей конкретных рынков, в основном в Северной Америке или странах Карибского бассейна[468]. Таким образом русское железо попадало на другой берег Атлантического океана.

Великобритания была не единственным покупателем российского брускового железа в XVIII в., но, безусловно, крупнейшим и наиболее важным. Конкретные цифры (ил. 2) подтверждают этот тезис: доля Англии составляла три четверти рынка, Ирландии и Шотландии – еще 6 и 4,6% соответственно. Именно этим оправдано ограничение в данной статье только англо-русской торговлей железом во время Семилетней войны; при этом я пренебрегаю экспортом, который шел в другие страны.

ЭКОНОМИКА ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ

Подавляющее большинство существующих исследований о связи между войнами и экономикой основано на материалах двух мировых войн XX