Тело тихо застонало и больше никак не отреагировало. Кажется, ему досталось сильнее, чем рассчитывал Генрих. Ничего, сейчас заговорит…

Пленный упорно не хотел говорить. То ли он действительно сильно пострадал, то ли умело симулировал, но ни пинки, ни прохладительные напитки, несколько бутылок которых я вылил туда, где угадывалась голова, не оказали никакого эффекта. Самое противное было то, что я никак не мог отключить маскировку костюма, а без этого мои действия были малоэффективны. Откуда я знаю, куда выливаю очередную бутылку дорогущего натурального сока - на лицо или на ноги? А если даже на лицо, оно же наверняка в шлеме…

Наплевав на осторожность, я присел на корточки и стал ощупывать поверженное тело. Щупать его было неприятно - уж очень оно было мокрым и липким. Однако голова вскоре обнаружилась… в шлеме. А как этот шлем снять - решительно непонятно. И что теперь делать, спрашивается?

Я поделился своими мыслями с Машей, она посоветовала:

- Да ну его, лучше пристрели, чтобы не мучался, и все дела. Проще другого языка найти, чем этого реанимировать.

- Ну… - замялся я. - Негуманно как-то…

Маша нервно хихикнула:

- Да ты прямо святой. Он на тебя с оружием попер, а ты его стесняешься из его же бластера пристрелить.

- Думаешь? - спросил я. - В принципе, в этом тоже есть свой гуманизм. Пристрелить, чтобы не мучался, и все дела.

Тело зашевелилось и, кажется, село. Я бросился под защиту барной стойки и заорал оттуда:

- Отключай маскировку! Немедленно! Ты на прицеле лазера!

Полупрозрачное марево поблекло, сгустилось и превратилось в серо-зеленую мужскую фигуру.

- Шлем сними! - приказал я.

Фигура сняла шлем, под ним обнаружилось смуглое широкое лицо то ли арабского, то ли еврейского типа. Большие карие глаза смотрели испуганно и зло, но совсем не агрессивно.

- Ты на прицеле, - повторил я. - Ты это понял?

- Понял, - печально сказал мужчина. - А ты не похож на полковника.

Он чуть-чуть повернул голову и я увидел, что в его левое ухо вставлена большая серьга в форме цветка.

- Вытаскивай серьгу! - потребовал я.

Мужчина подчинился.

- Кто такой? - спросил я. - Имя, должность, звание… или как тут у вас это называется?

- Исмет Кули, - представился мужчина. - Старший охранник.

- Кто приказал атаковать меня?

- Реза, - сказал Исмет.

- Какой Реза?

- Мохаммед Реза. Начальника охраны дворца.

- Понятно. Зачем он приказал напасть на меня?

- Он сказал, что ты не настоящий командир крейсера, а беглый сетлер, что ты как-то сумел захватить корабль, ухитрился выжить после прыжка и теперь попытаешься захватить власть на Загросе. Будешь угрожать торпедами…

Я кивнул и продолжил:

- И Реза решил, что опасного гостя надо на всякий случай уничтожить, пока он еще не разобрался, что к чему. Подсунул мне шлюху, выведал все, что хотел… А почему ты мне все это рассказываешь? Ты сейчас должен молчать как партизан, стойко переносить пытки…

Исмет поморщился.

- Реза не знал, что у тебя на корабле есть сообщники, - сказал он. - А теперь, когда ясно, что они есть, сопротивление бессмысленно. Лучше сразу перейти на твою сторону.

- Хорошо, - кивнул я. - Тогда начинай рассказывать военные тайны.

- Я хочу вставить серьгу обратно, - заявил Исмет. - Реза тоже решил перейти на вашу сторону.

- Вставляй, - распорядился я.

И обратился к шлему:

- Маша, ты меня слышишь?

- Слышу, - отозвалась Маша. - Сейчас передам Генриху.

- Алекс! - раздался из шлема голос Генриха. - Я уже разговариваю с Резой по другой линии. Кажется, мы сейчас договоримся. Этого хмыря можешь отпустить, только бластер ему пока не отдавай. Когда мы договоримся окончательно, я тебе скажу, полетишь во дворец, надо будет кое-что сделать.

- Что именно?

- Пока еще не решили, как раз сейчас обговариваем. Далеко не уходи, будь на связи.

- Хорошо, - сказал я.

- Зря ты соврал, что ты командир, - заметил Исмет. - Не соврал бы - люди не пострадали бы.

Я злобно зыркнул на него, Исмет поежился, но взгляд не отвел.

- Я - командир, - заявил я.

- А почему ты внизу, а твои подчиненные наверху?

- Этому есть причина.

Исмет безразлично пожал плечами:

- Как скажешь. - И добавил после паузы: - Что мы сейчас делаем? Сидим, ждем?

- Сидим, ждем, - подтвердил я.

Ждать пришлось минут двадцать. Это время мы с Исметом провели на террасе, попивая морс и пытаясь поддерживать непринужденный разговор. Но разговор не клеился.

О положении дел на планете Исмет не рассказал почти ничего. Выяснилось только, что охранников у Фатх-Али всего было двадцать шесть человека (теперь уже двадцать три), а обитают они во дворце, в специально выделенном крыле. Непосредственно охраной правителя они не занимаются, просто потому, что его не от кого охранять. В основном они выполняют полицейские функции - наказывают рабов за воровство, за непослушание, за порчу хозяйского имущества… Не столько охранники, сколько надсмотрщики или даже палачи.

Исмет отвечал на мои вопросы односложно, а сам почти ничего не говорил. Это не вязалось с его недавним заявлением, что охрана Фатх-Али перешла на нашу сторону. Тот, кто только что изменил старому хозяину в пользу нового, должен вести себя по-другому - подлизываться, всячески демонстрировать преданность, кучами вываливать секреты, заглядывать в глаза постоянно… А он сидит неподвижно, глядит сычом и как будто чего-то ждет. А чего он может ждать?

Внезапно земля под ногами содрогнулась, а парк по правую руку осветился изнутри ослепительным светом. Исмет сорвался с места, опрокинул на себя стол и скорчился за ним. Я метнулся за стойку бара, к бластеру. Что такое? Откуда этот свет?

Не успел я добежать до стойки, как все стало ясно. Над верхушками деревьев, примерно там, где должен находиться дворец Фатх-Али, взошло новое солнце. К моей спине как будто приложили утюг. Я непроизвольно взвизгнул, перепрыгнул через стойку и скорчился в спасительной тени, не забыв вытащить бластер из укрытия.

Весь мир превратился в море ослепительного света. Запахло костром и от этого запаха меня пробрала дрожь. Если кафе сейчас загорится… тут же все деревянное!

Свет начал меркнуть. Я осторожно выглянул наружу и увидел, что на террасе ничего не горит, только от столешницы перевернутого стола, за которым прячется Исмет, поднимаются струйки дыма. Столешница почти черная, повернута перпендикулярно световому потоку… если она не вспыхнула, значит, больше уже ничего не вспыхнет и бояться больше нечего. Если не считать ударной волны.