Взгляд Кэти переместился на шахматные фигурки.

– Если… если верить этому стихотворению, то все мы виновны в каком-то преступлении, во лжи или грехе. И я начинаю думать, что с нашей стороны будет большой глупостью не относиться к этому стихотворению со всей серьезностью.

Стелла еще раз судорожно вздохнула, потом выпрямилась и расправила плечи. Но она словно стала старше и худее, чем прежде, а ее щеки под выступающими скулами глубоко запали. Ее серые глаза больше не были ясными; они казались измученными, и под ними залегли тени. Ощущение уверенности, исходившее от нее, развеялось как дым, и она предстала уязвимой и беззащитной.

Дебора снова сглотнула. Она ощущала боль Стеллы, как собственную боль. Она не могла вообразить, как можно причинить вред своему будущему ребенку и подвергнуться осуждению за это. Она осторожно потянулась и взяла Стеллу за руку.

– Ничего, это нормально. Все будет хорошо.

Слезы заблестели в глазах Стеллы, когда она посмотрела на Дебору.

– Мы это преодолеем, – пообещала Дебора.

– Да, – подхватил Берт. – Стелла права. Мы разделимся на пары…

– Нас семь человек, Берт, – напомнил Стивен. – Мы не можем разделиться на пары.

– Тогда я пойду один, – заявил Берт. – И прихвачу с собой это ружье.

Он указал на ружье, висевшее на стене.

– Нет, так не годится, – сказал Стивен. – Я не настолько вам доверяю. Либо я сам возьму ружье, либо пойду с вами.

– А вы умеете стрелять из ружья? – осведомился Натан. – Или вы просто напуганы и надеетесь, что Берт защитит вас?

– Я стрелял по летящим мишеням. И советую не шутить надо мной, Натан.

Натан уставился на него; его тело как будто вибрировало от сдерживаемого гнева.

– Это взаимно, Стивен, – процедил он.

Стивен удержал взгляд профессора. Казалось, они обмениваются невидимыми сообщениями угрожающего содержания. Моника потянулась к руке мужа, словно пытаясь удержать его от неосторожных слов или поступков.

Эти трое связаны каким-то секретом. Атмосфера накалилась, когда Натан упомянул о пакете из бакалейного магазина. Это рассердило Стивена и разнервировало Монику. Она выглядела потрясенной. Думаю, муж не сказал ей об этой находке. Почему?

– Я останусь здесь, – сказала Дебора, не сводя глаз с троицы. – Остальные могут разделиться на пары. Я все равно не могу нормально ходить из-за больной лодыжки. Кроме того, мне нужно быть здесь на тот случай, если вернется Джекки. Я запру двери, и если она начнет стучаться, то выгляну в окно, прежде чем впустить ее.

– Даже не знаю, стоит ли вам впускать ее, – сказала Моника. – Она может стоять за этими событиями, и тогда будет опасно оставаться наедине с ней.

– На полке у задней двери лежит ручной клаксон, – сказала Стелла, в ее голосе зазвучали нотки прежней уверенности. – И да, вам лучше запереться изнутри. Если кто-то придет и у вас будут основания для тревоги, погудите клаксоном из окна наверху. Это будет для нас сигналом о возвращении.

– Об осторожном возвращении, – добавил Берт.

Все согласились.

Пока остальные занимались подготовкой к поискам, Дебора заявила, что плохо себя чувствует, и поднялась в свою спальню, хромая по лестнице. Она вошла в маленькую ванную, примыкавшую к ее комнате, и ее дважды стошнило, пока она стояла над унитазом. Откинув волосы, упавшие на лицо, она прополоскала рот от едкой желчи. Признание Стеллы эхом отдавалось у нее в голове. Дебора положила руку на живот и тяжело вздохнула. Теперь, после исчезновения самолета, обратного пути не осталось. Как бы то ни было, они оказались заперты вместе. И независимо от того, как сильно Деборе хотелось сохранить свою тайну и скрыть свое прошлое от этих людей, она опасалась, что у нее не останется иного выхода, и тогда все будет только хуже.

3 ноября, вторник

Мэйсон сидел на пассажирском месте в автомобиле SAR, а Келли вела машину. Они тащили на буксире восьмиметровый реактивный катер, предназначенный для команды из двух человек и двенадцати спасенных пассажиров. Келли уверенно маневрировала с тяжелым прицепом по крутой, изрытой колеями лесовозной дороге.

Перед ними, едва видимые из-за низко нависших облаков, поблескивали задние отражатели другого прицепа с катером, рассчитанным на команду из шести человек. Его перевозил заместитель Келли, Оскар Йохансон. Келли и Оскар имели лицензию на управление водным транспортом; Клуэйн-Бэй находился на берегу одного из самых больших озер на севере Британской Колумбии. Летом этот регион привлекал большое количество энтузиастов активного отдыха на природе, и это сказывалось на количестве водных инцидентов. Мэйсон читал отчеты: пропавшие рыбаки, байдарочники, охотники, пешие туристы и попавшие в беду пловцы были главной причиной экстренных вызовов SAR во время теплого сезона.

Он посмотрел на часы. К тому времени, когда он отчитался руководителю расследования в Принс-Джордже, а снаряжение и оборудование – включая веревки, рации, каски, карабины, охотничьи прожектора, спрей от медведей, фонарики, воду и продукты, палатки, комплекты первой помощи и носилки для раненых – было собрано и уложено в катера и автомобили, было одиннадцать утра. С тех пор они ехали, направляясь в густо поросшие лесом горы и собираясь спустить катера на воду немного севернее южного берега озера Таксис, где из него вытекала одноименная река. Келли объяснила, что ниже по реке, куда было бы проще добраться, течение было слишком сильным.

Мэйсон покосился на Келли. Ее руки в перчатках уверенно лежали на рулевом колесе. У нее был красивый, волевой профиль. Чистая кожа, никакого макияжа. Ее светло-каштановые длинные волосы, густые и блестящие, были собраны в аккуратный хвост. Она носила шерстяную шапку с логотипом SAR.

Все в ней указывало на компетентность, эффективность и сосредоточенность. От нее исходила энергия, которая оказалась заразной для Мэйсона. Келли Саттон была человеком, с которым хочется работать в команде, потому что она умела выявлять лучшие качества своих коллег. Ей как будто доставляли удовольствие очень трудные задачи, а ведь это была волонтерская работа. Мысли Мэйсона вернулись к их разговору в больнице Сильверкрика и к долгим поездкам, которые она совершала по три раза в неделю, чтобы навещать своего мужа. Она боролась за выживание, как мать- одиночка, хотя на самом деле не имела такого статуса. Год и два месяца – очень долгий срок для ожидания, пока муж не вернется в семью. Несмотря на убежденность Келли, что Питер вернется, Мэйсон скептически относился к будущему этой маленькой семьи. И даже если Питер Саттон выйдет из вегетативного состояния, их жизнь будет полна тяжелых испытаний.

По мере подъема на ветвях хвойных деревьев появился снег. Келли включила полный привод, двигаясь вперед на низкой передаче, и горный перевал с одной стороны вдруг превратился в крутой склон.

Мэйсон был хорошо знаком с обстановкой большого города. Темные улицы, подростковые шайки, организованная преступность, ночные клубы и другие порочные утехи. Он знал прокуроров, судей и осведомителей, он разбирался в устройстве этой системы.