Собственно, самым забавным моментом от этой стычки стало то, что я даже не подозревал за самим собой таких талантов в штыковом бою. Да, в отличие от многих и многих, я не манкировал занятиями по физподготовке и рукопашному бою с подчиненными. Мальчишкам нравилось, контрактники скрипели, но выполняли что положено. То, что случайно встреченные в интернете сканы изданной в 1941 году статьи тогдашних военных рукопашников и найденные по её следам наставления оказались полезнее, чем действующие Наставления по физической подготовке, до этого считалось мелочью.

Зацепился взглядом я в тех сканах больше за правильные отбивы ударов противника – «сильной» частью оружия. В отличие от картинок НФП. Как-то сразу пришло в голову, что товарищ полковник был «из бывших», с хорошим опытом классического фехтования, а не одного только пролетарско-крестьянского шпыряния друг друга штыками и рубки лопатами. Да и того теоретического. Так, к слову, и оказалось. Человек преподавал фехтование в Омском кадетском корпусе, основал кафедру рукопашного боя в Институте имени Лесгафта и стал первым в СССР заслуженным мастером спорта по фехтованию.

Вводить всё найденное в оборот было, конечно, глупо, но коли положено в рамках программы физической подготовки военнослужащих учить бойцов рукопашному бою, почему бы не делать этого качественно, а не позорно. А что бойцы ремроты, вопящие при отработке ударов прямо как американские морпехи, тебя страшно прикалывают, можно никому и не говорить. Чтобы потом морду по пьяни не набили.

И вот через столько лет эта откровенно излишняя основательность и добродушное издевательство над подчиненными спасли жизнь мне самому. Внезапно оказалось, что, когда вот она, смерть, и ты понимаешь, что не успеешь ни перезарядиться, ни вытащить пистолет, всё, казалось бы, уже прочно забытое моментально всплывает в памяти и мышцах.

И в результате у тебя появляется фанклуб. Серега «Сергеев», итальяно-испанского типа молодой парень из шпиков, только паром не писал, кружа возле убитых. Притом, что первым его почему-то заинтересовал дорубленный кольчужник:

– Ну, у тебя и силища! Ты как капюшон с одного удара прорубил?

Вопросу я непритворно удивился:

– В смысле как?

Серегу ответный вопрос тоже поставил в тупик:

– Ты кольчугу вообще рубил раньше?

– И когда и где мне было рубить? Нет, конечно. Удар мне на фашинах в основном ставили.

– Охо-хо. И где у нас завелись такие мастера?

– На Монтелигере, куда плывем.

– Познакомишь?

Я, откровенно не понимая пыла собеседника, пожал плечами.

– Нет проблем. Если будет на месте. А чего ты так засуетился?

– Серег, нас, в отличие от вас, фехтованию нормально, долго учили. Но так рубить кольчугу ни у кого не получается.

– Правду говорит, Серёга. – Подошел «Иванов» – Я сам охренел, когда у тебя из-под меча кровища брызнула.

Ни тот, ни другой не шутили. Я глянул на труп с разрубленной шеей и пожал плечами:

– Острием, значит, секи, самым концом меча. Там острый угол и скорость на тебя работает. Да и вообще удар надо ставить.

«Иванов» неожиданно серьезно мне кивнул:

– Учту.

«Сергеев» добавил:

– Позже позанимаемся?

Что-то в этой просьбе было знакомое. Я бессознательно возвел очи горе и мысленно хмыкнул. Только второго графа ан Конн мне тут еще не хватало.

Из экипажа «Коня Ранн» сдались около сотни человек, больше половины раненые. Пленных разместили на шкафуте межносовой и кормовой надстроек, предварительно выбросив за борт трупы.

Наша группа, получившая усиление матросами с бригантины, выставив караул сразу же после их изоляции, начала потрошить корабль. Агентура мародерством побрезговала и, взяв пленных в оборот, начала выдергивать из толпы фигуры, представляющие оперативный интерес. Ориентировались они предельно просто – по доспехам и одежде. Для первичного отбора этого было достаточно.

Внутри трофей ничего особенно интересного не представлял. Четыре палубы, не считая кормовой «башни», забитые всевозможными грузами. С трупами, густо наваленными поверх. Наша «Камбала», при всей своей стилизации под хейенские аналоги, на фоне этого крика местного кораблестроения являлась абсолютным хайтеком. По любым показателям.

Основная часть груза нас интересовала мало. Кого в XXI веке могут интересовать бухты канатов, включая якорные конской толщины, двуручные пилы и прочий кораблестроительный инструмент? Дешевое оружие, как инструмент основных пассажиров этих самых кораблей, выглядело немногим лучше. Как, впрочем, и железные кандалы для особо важных пленников.

Разочарование ассортиментом захваченного компенсировалось разве что довольно большим количеством драгоценных металлов, отличным вином для любящих отдыхать с комфортом владык Архипелага, красивым фарфором и хорошим оружием с доспехами, которого на общем фоне оказалось не так много. Но «Иванов» с Демидовым все равно из-за них поругались.

– Алексей Алексеич, ты, извини, какого черта это оружие на борт тащишь?

– А ты чем недоволен? Какие-никакие трофеи, денежки стоят. Пригодятся.

«Иванов» злобно выдохнул:

– Алексей, стоит хоть одному узнаваемому мечу или кольчуге не там, где надо, всплыть, знаешь, сколько дерьма поднимется?

– Да ладно тебе пылить! Ты еще среди людоедов Шерлоков поищи. Мало ли в мире оружия похожего куют. – Демидов обратил внимание на остановленных «Ивановым» пленных с лутом в руках. – Арбайтен, арбайтен! Солнце еще не село.

Злой как собака «Иванов» смачно плюнул Демидову под ноги и ушел. Реакцию шпика я понимал прекрасно. Опознанное оружие и имущество с исчезнувшего корабля грозили крайне неприятными последствиями при установлении источников их появления. Вот только Алексею на это было наплевать. Далеко не его проблемы. Он, как было видно, получив такую возможность, просто собирался зарабатывать. Как настоящий конкистадор.

«Конь Ранн» жил еще сутки, когда погода начала быстро портиться. Работу с людьми срочно пришлось свернуть, и «Камбала» отвалила в сторону. Через пятнадцать минут в трюме нашей жертвы взорвался заряд взрывчатки.

На Монтелигере царила все та же скука. Шубина не было, уехал на отдых. Астапова, «Сидорова» и старшего ан Конна – тоже. Группой командовал Блохин.

Мастерские обзавелись дополнительной технологической оснасткой и оборудованием и соответственно изрядно расширили выпускаемый ассортимент. Мужиков, желающих в них подзаработать или просто обзавестись сувенирами, тоже прибавилось. Лично я этому был только рад. Хороший сапожник из вновь прибывших за сувениры из моей доли грабежа «Коня Ранн» продал мне удобные берцы из все той же вездесущей акульей кожи, короткие «рабочие» сапоги с застежками на голенище и мягкие чуни с тапочками. Что же касается мужиков из доспешной мастерской, то они просто подарили формованные из того же материала налокотники и наколенники, удачно дополненные парой «боевых» поддоспешных рубах, усиленных в изнашиваемых местах той же кожей и подшитых кольчужным полотном под уязвимые зоны моей бригантины. С «выходной» и «рабочей» куртками и штанами я уже не наглел сам и предложил портному заплатить без его намеков. Костюмчики, хоть и немного, но делающие меня похожим на техасского нефтепромышленника, того стоили.