— Серебрянка!! Огнегрив не выдержал. Оставив котенка, он рванулся вперед и протиснулся к Пепелюшке. Он еще успел увидеть, как Серебрянка подняла голову и слабо провела языком по лицу Крутобока:

— Прощай, Крутобок… — еле слышно прошептала она. — Я люблю тебя… Позаботься о наших малышах…

В следующую секунду сильнейшая судорога сотрясла все ее тело. Голова Серебрянки откинулась назад, лапы дернулись — и она застыла.

— Серебрянка… — прошептала Пепелюшка.

— Нет, Серебрянка, нет, — тихо зашептал Крутобок. — Ты только не уходи. Не оставляй меня! — он склонился над неподвижным телом и ласково ткнул Серебрянку носом в бок. Она не шелохнулась.

— Серебрянка! — Крутобок отпрянул и запрокинул голову. Громкий вопль вырвался из его груди. — Моя Серебрянка! Она умерла…

Пепелюшка еще какое-то время стояла над мертвой, отчаянно нажимая ей на живот, но в конце концов была вынуждена признать свое поражение. Она села и уставилась куда-то в даль. Глаза ее погасли. Огнегрив остановился рядом с бывшей ученицей.

— Пепелюшка, котята здоровы, — прошептал он. Она повернула голову, и от ее взгляда у него едва не остановилось сердце.

— А их мать умерла. Я потеряла ее, Огнегрив. Горестные вопли Крутобока эхом разносились по скалам, когда глашатай неслышно подошел к котам, размахнулся своей огромной лапой и что было силы ударил серого воина по уху.

— Хватит орать! Крутобок замолчал. «Он не послушался, — понял Огнегрив. — Он просто обессилел от горя». Коготь гневно обвел глазами собравшихся.

— Может, теперь кто-нибудь объяснит мне, что тут произошло? Крутобок, ты знал эту кошку из Речного племени?

Крутобок поднял голову. Глаза его были пусты и холодны, как речная галька.

— Я любил ее, — прошептал он.

— Что? Так это… это твои котята?! — казалось, на этот раз Коготь был по-настоящему ошарашен.

— Мои и Серебрянкины, — с какой-то безумной гордостью выпалил Крутобок. — Я знаю все, что ты сейчас скажешь, Коготь. Можешь не утруждать себя. Мне уже все равно, — он повернулся к Серебрянке, зарылся носом в ее шерсть и что-то тихо зашептал.

Тем временем Пепелюшка закончила осматривать котят. —

Думаю, они будут жить, — объявила она, но Огнегрив сразу заметил, что голос ее звучал не так уверенно, как прежде. — Надо как можно скорее отнести их в лагерь и найти королеву, которая сможет их вы кормить. Коготь резко повернулся к ней.

— Ты в своем уме?! С какой стати Грозовое племя должно выхаживать их? Это же полукровки! Они не нужны ни одному племени! Но Пепелюшка и ухом не повела.

— Огнегрив, ты возьмешь этого, — распорядилась она, — а я понесу второго.

Огнегрив послушно повел усами, но прежде чем взять котенка, он подошел к Крутобоку и прижался к его плечу.

— Ты хочешь пойти с нами? Крутобок с трудом покачал головой.

— Я должен остаться здесь и… похоронить ее, — прошептал он. — Здесь, в этой земле, между Речным племенем и Грозовым. После всего, что произошло, Речное племя вряд ли захочет оплакать мою Серебрянку. У Огнегрива сердце разрывалось от жалости, но он знал, что уже ничем не может помочь другу.

— Я отнесу котенка и вернусь, — пообещал он и добавил чуть тише: — Я оплакаю ее вместе с тобой, Крутобок. Она была храбрая. Я знаю, она любила тебя.

Крутобок не ответил. Огнегрив взял в зубы котенка и пошел в лагерь, оставив друга возле неподвижного тела кошки, которую тот любил больше своего племени, больше своей чести и больше собственной жизни.

Коготь убежал вперед, и к тому времени, как Пепелюшка с Огнегривом достигли лагеря, все племя уже знало о том, что произошло. Воины и ученики высыпали из своих пещер и молча смотрели на котят. Огнегриву казалось, что даже воздух над поляной пропах изумлением.

Синяя Звезда стояла у входа в детскую. Казалось, она поджидала Огнегрива с Пепелюшкой. Огнегрив был готов к тому, что предводительница откажется возлагать на племя заботу о чужих котятах и велит им отнести малышей обратно, но она лишь негромко сказала: — Входите. В зарослях ежевики царили тишина и полумрак. Чернобурка спала на мху вместе со своими котятами, и среди серой и рыжеватой шерсти снежным пятнышком сияла белая шкурка Облачка. Рядом с ними, в моховом гнездышке, выстланном пушистыми перьями, лежала на боку Златошейка и деловито вылизывала своих котят. Один из малышей был палевым, в мать, а второй — темным и полосатым.

— Златошейка, — тихо сказала Синяя Звезда. — Я хочу обратиться к тебе с просьбой. Ты не могла бы взять еще двоих котят? Их мать только что умерла.

Королева резко подняла голову, но стоило ей увидеть крошечных котят, свисающих из пастей Огнегрива и Пепелюшки, как изумление в ее глазах уступило место нежности. Котята начали слабо шевелиться и тоненько попискивать от голода и страха.

— Я думаю… — начала Златошейка.

— Погодите-ка! — вмешалась Горностайка, втискиваясь в детскую вслед за Огнегривом. — Прежде чем соглашаться, ты бы спросила у Синей Звезды, чьи это детки! Огнегрив не на шутку перепугался. Горностайка была хорошей матерью, но отличалась таким сердитым нравом, что было бы глупо ожидать от нее любви к беспомощным полукровкам.

— Я как раз собиралась сказать об этом, — мягко заметила Синяя Звезда. — Златошейка, это котята Крутобока. Их матерью была Серебрянка из Речного племени.

Златошейка изумленно вытаращила глаза, а Чернобурка тут же очнулась от сна и навострила уши.

— Вот оно как! — зашипела Горностайка. — Значит, наш Крутобок несколько месяцев тайком бегал к ней!

Да разве истинный кот позволит себе такое?! Оба они предали свои племена, вот что я скажу! Изменники и больше ничего! А в котятах этих течет дурная кровь!

— Какая глупость! — неожиданно рявкнула Синяя Звезда, и шерсть у нее на загривке встала дыбом от негодования. Огнегрив чуть не выронил котенка — ему редко доводилось видеть предводительницу в таком гневе. — Как бы мы не относились к Крутобоку и Серебрянке, котята ни в чем не виноваты. Ты возьмешь их, Златошейка? Они умрут без матери. Королева помолчала, потом глубоко вздохнула и ответила: — Разве я могу отказаться? У меня полно молока!

Горностайка возмущенно фыркнула и демонстративно повернулась спиной к вошедшим. Огнегрив с Пепелюшкой осторожно положили котят в гнездо рядом со Златошейкой. Палевая королева наклонила голову, подтолкнула малышей поближе к своему животу, и они с удовольствием начали сосать.

— Спасибо, Златошейка, — промурлыкала Синяя Звезда.

Огнегрив покосился на предводительницу и увидел, что та с какой-то жадной нежностью смотрит на маленьких сирот, словно видит в них своих давно потерянных котят. Невольно отвлекшись от событий сегодняшнего дня, Огнегрив вновь подумал о Камне и Невидимке. Неужели он прав, и они — дети Синей Звезды?