Они неслись точно молнии. Пожалуй, даже слишком быстро для обычных зверей. Вот слева от меня матерый волчина, стрелой вылетев из-за придорожного куста, прыгнул на отважного повольничьего ватажника, пытавшегося своим боевым копьем держать на расстоянии еще пару мерзких тварей. Как он ни старался, попасть в них ему не удавалось.

Волчина, целивший, видимо, сбить Ропшу наземь своим немалым весом, был уже в воздухе, когда Хват вскинул щит, закрываясь от удара. Яростный зверь наткнулся на его дубовую поверхность и, клацнув зубами в воздухе, повис на шее Ропшиной лошади, мертвой хваткой смыкая свои стальные челюсти. Передние ноги кобылицы подкосились, и Хват, теряя стремя, вылетел из седла, успевая лишь едва сдвинуться, чтобы не быть раздавленным тушей своего поверженного аргамака. И тут же, забыв о своей уже мертвой добыче, волки метнулись к Ропше, спеша растерзать его. Накрывшись шитом и отмахиваясь сколь было возможно засапожником, Хват держал зверей на расстоянии. Каждый раз при приближении отточенного лезвия они отскакивали, но вновь прыгали вперед, едва оно пролетало мимо.

– Держись! – Лис на всем скаку спустил тетиву, и стрела, свистнув, вонзилась в загривок ближнего к Ропше хищника.

– Стой! Стой! – Запряженный парой коней возок, вылетев из-за спины моего друга, промчался мимо меня вперед по дороге, подгоняемый со всех сторон злобными тварями. Они прыгали, подвывая, стараясь достать обезумевших коней. Но те неслись вперед, позабыв о вожжах, о кучере и о возке, несущемся вслед за ними.

Все увиденное мной заняло, быть может, пару секунд, едва ли больше. То время, пока волк собирался с силами для нового прыжка. Я дал шпоры Мавру, намереваясь пуститься в погоню за уносимой вдаль княжной.

Но тут он прыгнул. И в тот же момент как будто граната взорвалась у меня внутри, коверкая мое представление о времени, пространстве, обо всем окружающем меня мире. Я увидел, как медленно летит в воздухе волк, как неспешно движется навстречу ему по отмашной дуге отливающий серебром «Отец вдов», я с удивлением услышал свист своего меча, и волчья голова, разбрызгивая в полете капли крови, отлетела в дорожную пыль, ощерив в предсмертном оскале зубастую пасть. Звериное тело в жуткой конвульсии рухнуло рядом, но еще до того, как опустились на него копыта Мавра, я увидел с необъяснимым странным равнодушием, как превращается оно в тело обнаженного мужчины, едва прикрытого волчьей шкурой.

– Оборотень, – с полным безразличием констатировал я, наступая на явно обалдевших от такого оборота дел серых тварей.

Сражение вокруг бушевало вовсю. Пришедший на помощь Ропше Лис стрелу за стрелой всаживал во вскакивающих зверей, но те лишь взвывали от боли, отпрыгивали, однако, похоже, не думали погибать. Но вот один из них, изловчившись, прыгнул сзади на спину моему другу и… хлопок и яркая вспышка, вот все, что за этим последовало. Обугленное тело, на глазах принимая человеческий облик, упало в кювет, словно отброшенное взрывом.

– Да они тут оборотни! – заорал Лис во всю мощь своей луженой глотки. – Серебром их! Серебром дави!

Я подозревал, что сейчас начнется. Среди прочих стрел у Лиса да практически у всех наших лучников имелась пара десятков стрел с серебряными наконечниками. Так же, как ташлыки и свереги, они входили в обязательный набор для борьбы со всякой нечистью. Вот и пробил их час.

Однако времени любоваться Лисовской охотой у меня не было. Два недобитых оборотня-переярка пятились назад, стараясь не попасть под копыта Мавра и при этом обойти меня с разных сторон. Действия их были медлительны, но и я, как ни силился, не успевал обогнать их на маневре. .Едва замечая движения меча, они тут же отскакивали. Бог весть, сколько это могло продолжаться, но тут я увидел Его.

С первого взгляда было непреложно ясно, что никем другим, кроме как вожаком, этот громадный черный с проседью волк быть не может. Он стоял, вперив в меня немигающие янтарные глаза, неспешно помахивая хвостом из стороны в сторону. Суетившиеся рядом с ним молодые волки отпрянули, явно не желая оспаривать добычу у вожака. Однако он вовсе не спешил прыгать. Не знаю уж, чем была вызвана эта неподвижность, быть может, старость притупила охотничья рефлексы лесного душегуба. У меня не было времени раздумывать над причинами его поведения. Пришпорив Мавра, я помчал прямила седогривого вожака, спеша раскроить надвое его клыкастую, с нависшими тяжелыми бровями морду. В последний момент он дернулся, уворачиваясь, и в почти человеческих глазах кровожадной твари мелькнуло выражение ужаса. Хотя нет, не столько ужаса, сколько безмерного удивления.

Словно осознав в последний момент неотвратимость удара, волк дернулся, и мой меч, скользнув по его крепчайшему черепу, слегка изменил траекторию, уходя в сторону. И все же удар был очень силен. Зверь, обливаясь кровью, рухнул наземь.

Не могу передать, что началось в этот момент. Не стая, а буквально волчья лавина, забыв о своей кровавой добыче, пронеслась вперед, сметая все на своем пути. Не обращая внимания ни на потери, ни на жестокие раны, они неслись вперед, перескакивая через лежащих на дороге людей и лошадей, огрызаясь на бегу и явно спеша покинуть место боя.

– Бегут! Бегут! – закричал кто-то сзади. – Улепетывают!

Я оглянулся назад, терзаемый невесть откуда взявшимся желанием пуститься в погоню и ища поддержки в этом порыве. Однако, похоже, кроме меня, никто не собирался мчать неведомо куда за волчьей стаей. И тут… судорога пронзила все мое тело, спазм перехватил дыхание, я выронил меч, и мир померк у меня перед глазами.

* * *

Сотни маленьких колокольчиков, как будто развешанных в душном тягучем пространстве вокруг, снова возвращали меня к жизни, вырывая из темного страшного небытия.

– Очнись! Очнись, черт бы тебя побрал! – Лис немилосердно хлестал меня по щекам ладонью, стараясь привести в чувство. – Шо эт-то ты мне тут гимназистку разыгрываешь! А ну подъем!

При слове «гимназистка» я в ужасе распахнул глаза.

– Лис, княжна!

– А? Что? – Лис вскочил на ноги и стал оглядываться вокруг, очевидно, надеясь увидеть где-то поблизости экипаж Алены Мстиславишны и ее дам. – Где, черт побери, возок?! – заорал Венедин, вероятно, в пылу боя упустивший момент, когда он промчался вперед, преследуемый волчьей стаей. – Дьявольщина, блин! Кто видел возок? Да что же это творится, японский городовой?! Где княжна?

Видение, окруженное неярким золотым сиянием, появилось впереди в ярдах пятидесяти и начало приближаться, становясь все яснее и яснее. Все то же кимоно, расписанное драконами, катана и вакидзаси[19], засунутые за пояс, высокий выбритый лоб и пучок волос на макушке, мон клана Санада на груди, в общем, ни дать ни взять самурай и, вероятнее всего, из городовой стражи. Самурай приблизился и, церемонно сложив ладони перед грудью, поклонился Лису.

– О повелитель! – залопотал он на свойственном ему старояпонском. – Та, о ком вы спрашиваете, жива и здорова, она всего лишь в двух тысячах шагов впереди по дороге. Ей ничто не угрожает, как и всем, кто вместе с ней сейчас в возке. – Промолвив это, японский городовой вновь поклонился и, чуть попятившись назад, растаял в воздухе.