Грабарь в 1930 году, например, рекомендовал продавать произведения искусства через подставных лиц. Распродажа шедевров из Эрмитажа и других музеев проходила без огласки, втайне от собственного народа и мировой общественности, хотя слухи и проникали в зарубежную печать.

Может быть, успех выставки заставил советское руководство дорожить шедеврами древнерусской живописи, после того как их высоко оценил западный мир? Однако осознание их уникального художественного значения не остановило советское руководство от продажи «Благовещения» ван Эйка, «Мадонны Альбы» Рафаэля и многих других шедевров живописи, которые именно в те дни, когда выставка икон пребывала в США, снимали со стен Эрмитажа и отправляли туда же, за океан, новому хозяину, министру финансов США Эндрю Меллону.

Таможенные льготы и запрет на продажу при условии некоммерческого ввоза икон, которыми, например, в Англии и США были повязаны национальные комитеты, проводившие выставку, также полностью не могут объяснить несостоявшуюся распродажу. В крайнем случае советские власти могли бы выплатить неустойку лондонскому и нью-йоркскому портам или же, договорившись с покупателями, сначала вывезти иконы назад в СССР, а затем завершить сделку обычным путем, через советское торгпредство в Берлине.

Одну из главных причин несостоявшейся распродажи икон с выставки следует искать в экономической депрессии, парализовавшей Запад. У музеев не было денег. Ранее приведенные материалы свидетельствуют, что минимальная цена, которую «Антиквариат» запрашивал за факсимильную копию, составляла около 500 долларов, подлинники ценились дороже. Как показывает транспортная страховка экспонатов выставки в США, индивидуальная оценка икон колебалась от 750 до 15 тысяч долларов. Это были огромные по тем временам суммы. По свидетельству Розеншейна, Ильин оценил выставку в 1,5–2 млн золотых рублей, что по официальному обменному курсу, существовавшему в то время в СССР, составляло от 700 тысяч до миллиона долларов. Кому-то эта цена может показаться не столь уж и высокой. За «Мадонну Альбу» Рафаэля примерно в то же время Меллон заплатил более миллиона долларов. Однако объективно в условиях депрессии на Западе мало кто, подобно Меллону, располагал свободными наличными миллионами.

Богатая Америка, на которую так надеялся Грабарь, не составляла исключения. Переписка американских музеев, которые принимали выставку, свидетельствует, что найти деньги даже для оплаты транспортировки и страховки икон не было пустячной проблемой. Музей истории, науки и искусства Лос-Анджелеса с опаской запрашивал у Американского Русского института информацию о расходах на выставку, заранее оговорив, что, скорее всего, не сможет ее финансово осилить. Из этого правила были лишь редкие исключения. Так, директор Мемориального музея М. Х. де Янга в Сан-Франциско получил от Совета попечителей музея свободу действий в использовании средств. Именно этот музей, если верить письму Розеншейна, спрашивал Американский Русский институт о возможности купить иконы. Однако на мой запрос из музея сообщили, что в нем нет русских икон.

О тяжелом финансовом положении музеев США свидетельствует и «совершенно конфиденциальный доклад», который в мае 1932 года по просьбе Розеншейна подготовили американские эксперты, муж и жена, «мистер Поп и профессор миссис Акерман». Розеншейн обсуждал с ними перспективы «реализации картин Эрмитажа». Он рекомендовал «Попа и Акерман» как «солидных людей», «прекрасных знатоков в области искусства, дружественно настроенных в отношении СССР» и «связанных с виднейшими представителями мира искусства и музеями». Они якобы даже представляли интересы английской королевской семьи в вопросах искусства. Видимо, речь идет об Артуре Поупе и его жене Филлис Акерман, американских специалистах по персидскому искусству. Действительно, они были связаны с ведущими музеями и частными коллекционерами. Кроме того, Поуп был известен своими симпатиями к СССР. Он был попечителем Американского Русского института, а также вице-президентом Национального совета американо-советской дружбы. Доклад Поупа и Акерман ушел Мессингу в Наркомвнешторг и в копии – Ильину в «Антиквариат».

Поуп и Акерман составили сводку финансовых трудностей девяти ведущих музеев США. В частности, они сообщали, что «Музей искусств в Детройте»46 может быть закрыт по крайней мере на год и что почти все его кураторы уволены, а директор вынужден взять годовой отпуск без сохранения содержания. Музей искусств Толидо, штат Огайо, в течение долгого времени намеревался купить некий предмет из стекла с эмалью, который был предложен в треть цены. Совет директоров, однако, несмотря на выгодность предложения, его отклонил. У музея были большие долги, и от покупок на длительное время следовало отказаться. Второй по величине в США, «Пенсильванский музей в Филадельфии»47, уволил 11 сотрудников и с трудом выплачивал проценты по банковскому долгу в 500 тысяч долларов, не имея средств на погашение основной суммы кредита. Музей был закрыт три дня в неделю. Музей археологии и антропологии Университета Пенсильвании также вынужден был уволить ряд сотрудников и работал только несколько дней в неделю. Музей современного искусства в Нью-Йорке был совершенно без средств и едва мог осилить оперативные расходы.

В обзор попали и музеи, которые принимали советскую выставку икон. Про Институт искусств в Чикаго Поуп и Акерман сообщали, что тот не может продолжать закупки для пополнения коллекции и изо всех сил пытается пережить трудное время, не прибегая к увольнению кураторов и сокращению зарплаты. Художественный музей Вустера вынужден был распродавать ценные бумаги для того, чтобы выполнить контракт на строительство пристройки к зданию. Музей Метрополитен в Нью-Йорке по крайней мере полгода не делал никаких приобретений.

Богатые частные коллекционеры тоже переживали тяжелые финансовые времена и осторожничали. Доклад Поупа и Акерман содержит сведения и об этом. Так, доход «госпожи Рокфеллер Мак-Кормик», известной покупками дорогостоящих предметов искусства, в 1932 году составил только 24% уровня 1930 года. Крупные покупатели Джулс Баш и Джордж Блюменталь покинули художественный рынок. По сведениям Поупа и Акерман, все крупнейшие коллекционеры Филадельфии и Детройта, Эдсел Форд например, прекратили покупать произведения искусства. Финансовое положение богатых коллекционеров не могло не сказаться и на положении продавцов произведений искусства. Многие антиквары разорились или были на грани банкротства. По словам Поупа и Акерман, редактор Art News господин Френкель (S. W. Frankel) якобы сказал, что практически все антиквары Нью-Йорка обанкротились. По словам Френкеля, все они серьезно задолжали Art News за размещение рекламы и выудить у них даже небольшие суммы по долгам совершенно невозможно. Заключение, к которому пришли Поуп и Акерман, было неутешительным: в Америке нет серьезного спроса на шедевры, их можно продать лишь за ничтожные суммы.

Мнение Поупа и Акерман получило полную поддержку другого эксперта Эдварда Бернейса, к которому тоже обратился Розеншейн. В своем меморандуме Бернейс писал, что и до депрессии рынок произведений искусства в США был очень узок. Только самые богатые люди могли позволить себе коллекционировать, но и они покупали шедевры не