— Вполне резонно, — весело сказал он, внимательно глядя на нее. — Я предполагал, что если бы вы приняли мое предложение управлять Уэйборн-Парком, то мне пришлось бы платить вам жалованье, но если вы хотите за свой труд получать от меня утехи в постели, то я не против.

Мерседес растерянно захлопала ресницами, как совенок, который первый раз увидел свет.

Это было так забавно, что Колин, не удержавшись, громко расхохотался. Смех у него был глубокий, низкий и рокочущий, и очень искренний. Он смеялся редко, зато в смехе его не чувствовалось никакой неуверенности.

Наклонив голову, Мерседес рассматривала руки, сложенные на коленях. Она ждала, когда наступит тишина.

— Вы не должны были позволять мне говорить все это, — спокойно сказала она. — Раньше вы прерывали меня без всяких колебаний.

Он не стал возражать ей, что раньше она никогда не говорила таких уморительных вещей.

— Прошу простить меня, — сказал Колин. — Вы правы. Я мог бы остановить вас.

Мерседес не спросила, почему он этого не сделал. Нетрудно было представить, что он просто изумлен ее выступлением. На его месте она запросто бы лишилась дара речи. Вот и сейчас ее язык прилип к нёбу. Колин посмотрел на ее склоненную голову:

— Я полагаю, предложение Северна не было предложением руки и сердца?

Его мягкий голос обволакивал ее. Она отрицательно покачала головой.

— Я не знаю, — сказал он. — Раньше я сомневался насчет этого, но сегодня… сегодня я был почти уверен, что он предложит вам выйти за него замуж. Гораздо больше я сомневался в том, каков будет ваш ответ.

— Я отказала ему.

Она медленно подняла голову, но не решилась встретиться глазами с Колином. Она смотрела куда-то в одну точку за его плечами.

— Это было очень просто.

— А если бы он предложил вам выйти за него замуж?

— Я все равно ответила бы отказом. Мы с Северном совершенно разные люди.

— Понимаю.

— Сомневаюсь, — сказала она. — Северн по возрасту ближе к вам, чем к графу, но всегда был дядиным другом. Ни мне, ни моим братьям и сестрам это не внушало особой к нему любви. Близнецы его просто не выносят, а девушки с трудом терпят его присутствие. Он не был частым гостем в усадьбе, но к нам вообще редко кто наведывался. В отношении гостей граф всегда был очень разборчив. Что же касается любви Северна к нам, то я очень в ней сомневаюсь. Он так старательно подчеркивал, что пошлет мальчиков в школу и обеспечит будущее девочкам, что на самом деле это просто означало, что ему не хочется думать о них и возиться с ними.

— И тем самым они будут лишены вашей защиты?.. — сказал Колин.

— Вы все правильно поняли. — Она закрутила прядь волос пальцем и заложила ее за ухо. — Северну хочется лишь командовать мной. И он думает, что когда мальчики будут в школе, то есть далеко от меня и на его содержании, то я стану более сговорчивой.

— — Сговорчивой?

— Да, готовой на все, чего бы он ни захотел. Она увидела, что Колин нахмурился, и решила, что нужно говорить совсем откровенно.

— Я знаю, чего обычно ждут от любовницы, — сказала она, — но я слышала, что вкусы Северна несколько…

Колин поднял руку.

— Я слышал то же самое.

— Вы?

Он кивнул, но не стал ничего объяснять. Источником информации была Молли со своей сестрой. Ожидая в гостинице встречи с Северном и шерифом, он успел переговорить с обеими. И когда до них дошло, что виконт собирается предъявлять обвинения, они высказали в его адрес несколько своих собственных. По их версии получалось, что из всех любовных ласк он предпочитает шлепки и пощечины.

— Но вы так и не ответили на мое предложение, — сказал он после короткой паузы.

— Вы действительно хотели бы нанять меня на должность управляющего Уэйборн-Парком?

— Да, именно это я имел в виду, когда сказал, что отец Северна не знает об истинных ценностях поместья.

Мерседес крепко сжала губы, вспомнив, как она встретила это заявление.

— Вы будете распоряжаться всеми делами и расходами в имении, — сказал он. — С моего, конечно, согласия на самые крупные затраты, но в основном я буду полагаться на ваше мнение. Думаю, что за шесть недель, которые я пробуду здесь, вы введете меня в некоторые тонкости хозяйства. Главное, чтобы я понял, что выращивается на полях, как обращаться с арендаторами, какие налоги я должен платить, ну и все остальное. Вместе мы составив список всех дел и решим, какие из них должны быть выполнены в первую очередь.

Мерседес подумала, что он, наверное, слышит, как стучит ее сердце. В ушах у нее словно запели трубы, заглушая все остальные звуки. Он не выбрасывает ее из Уэйборн-Парка и не требует, чтобы она за это легла в его постель. Он предлагает ей то, чего она хочет больше всего на свете.

— Ну как, Мерседес?

Она знала, что он ждет ответа. Она видела ожидающий взгляд его темных глаз, хотя поле ее зрения стало затуманиваться. Она видела, как двигаются его губы, но его голос заглушался шумом крови в голове. Желая выразить свое искреннее согласие, Мерседес привстала с дивана. И тут же упала как подкошенная.

Колин посмотрел на ее хрупкое тело, лежащее на самом краю. Еще чуть-чуть, и она была бы на полу. Он бросился поднимать ее.

— Надеюсь, я могу считать это согласием?..

Придя в себя, Мерседес поняла, что она на руках Колина, но не могла ни воспротивиться этому, ни понять, приятно ли это ей. В следующий момент она уже лежала и своей постели.

Перед дверями в коридоре собралась настоящая толпа. Там были мистер и миссис Хеннпин, близнецы, две горничные и посудомойка, Хлоя и Сильвия. Мерседес сообразила, что все они пришли вслед за Колином, когда тот нес ее сюда. Колин же явно не обращал на эту глазеющую публику никакого внимания. Он вообще ни разу не обернулся на дверь, а хлопотал над Мерседес, которая упорно пыталась подняться на локтях и сесть.

Колин положил ей руку на плечо и мягким, но настойчивым движением заставил откинуться на высоко взбитые подушки. Она не оказала никакого сопротивления. Он расценил это как признательность за то, что он ничего не стал объяснять собравшимся.

— Отдыхайте! — почти приказал он.

Это была скорее жесткая команда, чем мягкое увещевание. Колин слишком долго командовал людьми, чтобы вести себя с ней по-другому. Но он провел с Мерседес достаточно времени, чтобы понять, что она отвечает на его приказы совсем не так, как матросы его корабельной команды. И то, что она с ним не спорила, было верным признаком ее абсолютного переутомления.

Когда он появился в дверях, толпа расступилась. Колин вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

— Мисс Лейден проведет весь день в своей комнате, — сказал он. — Миссис Хеннпин, будьте добры, позаботьтесь, чтобы она хорошо позавтракала. А все остальные пусть оставят ее в покое.