Рагавурр усмехнулся и опустил взгляд на державшую её за талию руку. Она последовала за его взглядом и ахнула, увидев, что все её пять когтей пронзили его предплечье.

– Ты специально позволил мне ранить тебя! – закричала Лэина, вынимая когти из оставленных ими порезов.

Посол потянул её разрезанную ладонь и приложил к своему кровоточащему предплечью, и от ладони по телу Лэины прошла огненная волна. Она попыталась отдёрнуть руку, но Рагавурр держал её железной хваткой. Он наклонился и прошептал ей на ухо:

– Из всех Ругоии, ты решила, что я самый безобидный?

Она снова попыталась вырваться, а, когда у неё опять не вышло, от безысходности укусила его за плечо и почувствовала во рту вкус приторной и вязкой крови. Она перестала сопротивляться, сердце бешено заколотилось в груди. Посол тихонько рассмеялся.

– За твою смелость, я дарую тебе свою метку, Лэина из рода Арагерра. Когда меня не будет рядом, постарайся не позволять другим приближаться к тебе с такой же лёгкостью, – Рагавурр убрал её ладонь со своего предплечья, поднёс к губам и поцеловал. Вместо раны его губы коснулись чуть заметного красноватого рубца.

Он отпустил её, и они начали медленно опускаться. Словно в забытьи, Лэина прошептала:

– Но Ругоии не умеют ставить метки…

Рагавурр улыбнулся, но ничего не ответил. Когда они опустились вниз, он взял её за руку, уже не причиняя боли, и отвёл к побледневшему от волнения отцу. Ривэирр одарил его взглядом, полным ненависти, и подхватил обессиленную дочь, проигравшую в Танце морских драконов.

Рагавурр вернулся к свите Норага под рёв и улюлюканье, все поздравили его с началом ухаживаний, и только сын Правителя, казалось, был чем-то недоволен. Сам посол сделал вид, будто ничего особенного не произошло, будто он не вырвал из гордой наследницы Лаан согласие принять ухаживания от ненавистного Ругоии.

– Я не видел Аруога с супругой. Они были на Балу? – спросил Нораг.

Посол ухмыльнулся.

– С чего бы? У них же особые обстоятельства…

Нораг приподнял бровь.

– Племя не знает?

Посол отрицательно покачал головой.

– Тогда нам надо побыстрее это исправить. Не дело, когда Лунный наследник не появляется на Балу в честь приезда сына Правителя. Завтра заплыву к ним в гости… – сказал Нораг, и его взгляд упал на танцевавшую в центре площади пару. Ианур пригласил Виан на танец.

Глаза Норага вспыхнули гневом. Его невеста даже не подплыла, чтобы поприветствовать его, но зато позволила себе танцевать с другим Оиилэ.

– Этот город позабыл, кто такие Ругоии! – прорычал Нораг. – Ну, так мы напомним им об этом.

Последние Оиилэ с бала отправились по домам, когда было уже глубоко за полночь. Фонари на площади погасли с заходом луны, и солнечные лучи стали пробиваться сквозь толщу воды, цепляясь за ещё украшавшие здания ткани и путаясь в их многочисленных складках. Поздно заснувший город не торопился просыпаться с утра.

Лишь к обеду торговцы и покупатели потянулись на площадь. Купцы снова расставляли торговые ряды, обсуждая, как хорошо они повеселились на балу. Дамы сплетничали и делали ставки, какие из танцевавших на балу пар вскоре объявят о помолвке. Все были в хорошем настроении.

Все, кроме сына Правителя, который проснулся в пресквернейшем расположении духа. Его острые черты лица казались ещё острее, а в глубоко посаженых глазах пылала злоба. Он собрал свою свиту и поплыл к магиу Аруога, намереваясь потребовать, чтобы Лунный наследник показал свою супругу племени.

Когда они подплыли к особняку, двое охранников загородили им дорогу. Нораг представился. Один из охранников уплыл, чтобы оповестить хозяина дома о визите сына Правителя, но, вернувшись, отказался впускать гостей.

– Господин не может вас принять сегодня, – сказал охранник.

Нораг, в отличие от вспыльчивой Лэины, не стал устраивать битву с охраной. Сгорая от злости, он поплыл назад в магиу Главы и на входе в особняк столкнулся со слугой Рагавура.

Слуга, держа в руках небольшую шкатулку, поплыл в сторону площади, от площади повернул направо и остановился у дверей магиу Ривэирра. Через другого слугу он передал шкатулку хозяину дома и поспешил назад.

Ривэирр получив шкатулку и, узнав чей это подарок и для кого, ударил кулаком по столу и бросился в комнату дочери. Он вручил ей подарок и с раздражением наблюдал, как она доставала из шкатулки длинные тяжёлые серьги, украшенные красными камнями, такими же, как и в подаренном ей ранее колье.

– Лэина, в последний раз предупреждаю тебя, откажись от подарка, – сказал Ривэирр строго и грозно.

Лэина молча подплыла к зеркалу и приложила серьги к ушам. Они ей очень шли. Со вздохом она положила их назад в шкатулку.

– Лэээинаа! – прогремел её отец. – Откажись от подарка!

Она отвела глаза.

– Лэина, я чего-то не знаю? – спросил Ривэирр с беспокойством в голосе. – Посмотри на меня, дочь.

Она взглянула на отца и испуганно зажала в кулак ладонь, на которой теперь красовалась метка, оставленная Рагавурром.

– Лэина, – произнёс он в отчаянии, – ты приняла его ухаживания?

Она кивнула.

– Треклятый Нораг хотел меня сосватать за кого-то из своей свиты! – сказала Лэина с досадой. – Посол предложил мне выбрать любого из Ругоии.

– И ты выбрала Рагавурра? – Ривэирр покачал головой. – Лэина, он хуже ста таких Норагов со свитой!

– Это лишь на три Лунных цикла. Через три полнолуния я ему откажу.

– Во всём Бездонном море не сыскать Оиилэ, который отказал Морскому змею и остался жив. Лэина, Лэина… И я ещё думал, что у меня выросла умная дочь.

Ривэирр тяжело вздохнул и оставил её размышлять над случившимся. Несмотря на слова отца, она до сих пор думала, что из всех Ругоии Рагавурр был наименее мерзким. Его сила и ум вызывали в ней страх и уважение. Каждый раз, когда их взгляды встречались, волнительная дрожь пробегала по её телу, поднимая волоски и заставляя дыхание сбиваться. Такие Оиилэ, как он, взвешивали каждое слово и, если что-то обещали, обязательно исполняли это. Из всей свиты он единственный вызывал у неё доверие.

Она снова открыла шкатулку и надела красные серьги. Тяжёлые и холодные, они покачивались при каждом движении головы. Она потянулась за колье и застыла на мгновение, перевернула руку ладонью вверх и провела пальцем по оставленному Рагавурром рубцу. Такие метки даже потомки Лаан редко умели ставить, и где мог этому научится посол из Ругоии оставалось только гадать. Стоило ей повредить эту метку, и между ними возникла бы Связь, такая же как у Лунной четы. Только эта Связь обрывается с заживлением раны, а через три полных лунных цикла и вовсе исчезает.