Но Лика…

С ней все было не так. С ней было сложно. А Кирилл не тот, кто станет делиться своими ошибками. Борис всегда это знал.

Но сегодня, когда Кирилл провел мимо него перепуганную и бледную Лику, нервно кутавшуюся в банный халат, он понял, что брат напортачил.

Эта девушка была человеком больше, чем вером. Она воспитывалась, как человек. Она была хрупкой, ранимой и нуждалась в защите. Нуждалась в романтике и любви, или хотя бы в хорошей подделке. С ней нельзя было так, как с другими.

Он попытался объяснить это брату, но Кир не захотел даже слушать. Просто ушел. Потому что потребности плоти оказались сильнее голоса сердца.

Хотя, Борис уже сомневался, что у Кирилла есть это сердце. Его все чаще пугала одержимость брата. А Стромов действительно был одержим — одержим своей местью.

— Ну, — Борис подмигнул, стараясь сгладить неловкость, — как насчет ужина? Я приготовил омлет по-итальянски. На этом, к сожалению, — он развел руками, — мои познания в кулинарии исчерпываются. А, нет! Еще умею делать спагетти карбонара!

— Отличный выбор, — Лика слегка улыбнулась. — Только ты не против, если я буду в халате?

— Эм-м… Это Кир, да? — в глазах мужчины вспыхнуло понимание. — Ты не злись на него, он…

— Вер, да? — она усмехнулась. — Не нужно его оправдывать, я все понимаю.

— Ладно. — Борис на секунду замялся, чувствуя, что разговор становится слишком личным. — Я буду ждать в столовой, спускайся.

Он ушел, аккуратно притворив за собой дверь.

Общаться с ним было намного легче, чем с Кириллом. Борис казался Лике открытым, бесхитростным и неопасным. Этаким добродушным увальнем, готовым всегда подставить плечо девушке в беде. Например, как сегодня.

Но он тоже не договаривал. И ее это злило. Например, даже не заикнулся, что Кир уехал не просто так. Она же слышала. Слышала! Собственными ушами.

И как после всего этого он может спокойно улыбаться ей и предлагать омлет? Неужели думает, что она сможет запихнуть в себя хоть кусочек?

Вспышка гнева была так внезапна, что разум не успел ее осознать. Она выплеснулась наружу тихим рычанием. Лика почувствовала, как качнулся пол под ногами, угрожая опрокинуться, как в один момент тело стало чужим. В голове помутилось.

Она растерянно вскинула руки, ища опору. Перед глазами все поплыло.

Девушка рухнула на колени…

…Когда способность мыслить вернулась, Лика обнаружила себя лежащей на ковре в позе эмбриона. Все тело болело, словно после усиленных тренировок, но в голове царила необычайная ясность мысли.

Лика перевела озадаченный взгляд на часы.

Без четверти девять…

Если верить часам, она пролежала здесь без сознания пятнадцать минут…

* * *

Покружив по городу, черный Гелендваген свернул на окраину и направился к единственному на Тайре ночному клубу, который в это позднее время был залит неоновыми огнями.

Подъехав к автостоянке, Стромов заглушил двигатель, хлопнул дверцей и бросил ключи подбежавшему мальчишке-парковщику.

Вслед за ключами из рук в руки перешла свернутая купюра. Мальчишка радостно козырнул под форменную фуражку и прыгнул на водительское сиденье.

Кирилл засунул руки в карманы и осмотрелся.

«Тентакль» был особенным заведением, единственным в своем роде. Его трехэтажное здание, построенное из стекла и бетона, вмещало в себе казино, стриптиз-клуб, бар-ресторан, танцпол и элитные номера для вип-клиентов.

В этих номерах, укрывшись от назойливого внимания, можно было покурить кальян, заказать приватный танец, эротический массаж и даже девочку, готовую за определенную сумму удовлетворить все капризы клиента.

Стромову нравился этот клуб. Нравилась его легкость и непринужденность. Его атмосфера, пропитанная кальянным дымом, ароматом спиртного и дорогих сигар. Нравился шум и смех, тяжелый бит, доносившийся из приоткрытых дверей. Все это помогало отвлечься, очистить разум и ни о чем не думать.

А еще ему нравились девушки в коротких кожаных юбках, которые прохаживались под стенами клуба или терлись у барной стойки. Эти женщины знали, чего хотят. Знали себе цену. И они никогда не преподносили сюрпризов.

С ними было легко.

Вот и сейчас, стоило попасть в их поле зрения, как со всех сторон посыпались заманчивые предложения. Усмехнувшись, Кирилл покачал головой:

— Не сейчас, крошки, — и направился ко входу.

Ему нужно немного остыть.

В баре оказалось довольно многолюдно. Небольшой зал тонул в полумраке, скрывая лица гостей. Громкая музыка заглушала их голоса. Все столики были заняты, только возле стойки пустовало несколько высоких табуретов.

Кирилл присел на один из них. Щелкнул пальцами.

Молодой бармен, протиравший стаканы, отложил полотенце и нагнулся поближе.

— Двойной виски, — Кирилл поднял вверх два пальца.

— С содовой?

— Нет.

— Закусывать будете?

— Нет.

Сжав запотевший стакан с холодным напитком, Кирилл развернулся в сторону зала и оперся локтем на стойку. Сделал глоток и почувствовал, как жидкий огонь скользнул вниз по пищеводу.

Думать ни о чем не хотелось.

Особенно о девчонке, которая спала в его доме.

Он был уверен, что она уже спит. Свернулась калачиком на кровати, которая слишком большая для ее хрупкого тела. Закуталась в одеяло…

Или нет. Она до сих пор в его халате.

Усмехнувшись собственным мыслям, он сделал еще глоток.

Надо же, он дал ей свой личный халат. Первое, что пришло в голову. Ткань наверняка пропитается ее запахом. Запахом его собственной течной пары.

От этой мысли хотелось взвыть.

— Еще виски, — он вернул опустевший стакан на стойку.

Бармен исполнил желание.

— Привет. Угостишь девушку? — на соседний стул присела крашеная блондинка. Игриво стреляя глазками, накрутила на палец осветленную прядь волос.

Стромов молча ее осмотрел. Короткая юбка, открывавшая кружевной верх чулок, кожаный корсет, сделавший грудь похожей на булки, и высокие сапоги на шпильке не оставляли простора для фантазии. Губы блондинки казались кровавой раной из-за цвета помады, сильно подведенные глаза с наращенными ресницами — двумя провалами на присыпанном пудрой лице.

— Не интересует, — коротко выдал он.

— А если подумать? — она шевельнула плечом, сбрасывая бретельку.

— Нонна, ты плохо слышишь? — раздался недовольный голос бармена.

Хмыкнув, блондинка спрыгнула с табурета:

— Приятного вечера! — и растворилась в толпе.