— У тебя кто-то есть? — глухо спросил он.

— Что? — Лика опешила.

— Я спрашиваю: у тебя кто-то есть? — повторил Кирилл с видимым усилием.

— С чего ты взял?

Взгляд Кирилла буквально пронзал ее. Он смотрел так, точно хотел заглянуть ей в душу, увидеть самое сокровенное, то, в чем она не решалась признаться даже самой себе.

— Запах… На тебе запах мужского возбуждения.

— Господи… — Лика устало прикрыла глаза. — Нет у меня никого! Это просто недоразумение.

Он явно ей не поверил.

— Почему же ты остаешься?

— У меня нет денег платить за отель. А жить где-то нужно.

— Жить? — Стромов нахмурился.

— Да. Ночевать, хранить свои вещи… Принимать душ, смотреть телевизор. Знаешь, я иногда делаю и то, и другое, — в голосе девушки прорвались язвительные нотки.

— Знаю. — Он никак не отреагировал на сарказм. Будто ничего не заметил. — Мы можем решить эту проблему. Тебе не нужно искать жилье.

— Да? — Ее брови приподнялись. — И каким же образом? Если хочешь предложить мне денег, то я их не возьму. Даже в долг.

— Если ты ответишь согласием на мой вопрос. Ты обещала подумать. Что ты решила?

Нужно было что-то сказать.

Не молчать.

Но в горле пересохло, слова застряли на языке, а мысли… В голове царила блаженная пустота, и казалось, в ней сроду не водилось никаких мыслей.

Лика сжала кулаки, мысленно ругая себя за трусость.

Ну, давай, скажи ему: «Да»! Ты же этого хочешь?!

Но нет, признаться смелости не хватало. И в то же время она не могла сказать «нет», не могла оттолкнуть его от себя. Потому что что-то внутри нее противилось этому.

Она позорно закрыла глаза, чтобы не видеть лица Кирилла, на котором застыло выражение мэки. Зная о физиологии и психологии веров, она знала и то, что сейчас он страдает. Что ее вид, ее запах, само ее существование причиняет ему невыносимую боль.

И снова мелькнула трусливая мысль: пусть он все решит за нее. Пусть это будет его решение, и вся ответственность за последствия тоже ляжет на его плечи.

Стромов словно прочитал ее мысли.

Лика почувствовала, как он осторожно погладил ее губы подушечкой пальца, потом чуть нагнулся. Так, что его дыхание пощекотало ее щеку. И тихо шепнул:

— Пожалуйста, сядь в машину. Клянусь, я не обижу тебя.

Руки исчезли. А вместе с ними и их тепло.

Чуть пошатнувшись, Лика растерянно заморгала. А потом нетвердой походкой направилась к пассажирской дверце, которая уже была распахнута для нее.

Она даже не нашла в себе сил воспротивиться. Словно в словах Кирилла, в его тоне была скрыта неимоверная сила. Единственное, чему она была рада — что он не стал настаивать на ответе. Он все понял и так.

— Куда… куда ты меня везешь? — тихо спросила она, когда заработал двигатель.

— Туда, где тебе положено быть.

За окном замелькали деревья.

Лика закусила губу.

Кирилл был слишком близко. Опасно близко.

Он заставил ее сесть на заднее сиденье. Нарочно или случайно — Лика не знала. Но сейчас она дышала ему в затылок и видела, как по застывшим плечам Стромова то и дело пробегает волна.

Его терпкий мужской запах с нотками сандала и ветивера наполнял салон автомобиля. Она не могла сделать ни единого вздоха, чтобы не почувствовать его. Как и жар, шедший от его напряженного тела.

Тишина в машине становилась гнетущей.

Девушка заелозила, проклиная свою физиологию. Ей не нравилось, что Кирилл молчит, но в то же время она сама не знала, о чем говорить.

Стромов отвел взгляд от дороги. Его глаза на секунду поймали Лику в зеркале заднего вида. Она казалась такой потерянной, беззащитной и в то же время безумно желанной. Такой желанной, что мысль о ней отозвалась в паху ноющей болью.

Чертыхнувшись, он поправил ширинку. Казалось, еще чуть-чуть — и напряженный член вырвет молнию.

Даже строгий костюм, придававший фигуре девушки мешковатость, и квадратные очки в толстой оправе из черного пластика не могли скрыть ее женственности и сексуальности, о которых сама Лика, казалось, и не подозревала. Эти дурацкие очки в который раз вызвали у Кира недоумение: зачем она носит их?

— Что? — девушка встрепенулась, и от резкого движения волна ее аромата ударила Стромову в нос. — Ты что-то сказал?

Он сильнее сжал руль. Уставился на дорогу.

Внутренний Зверь принюхался, довольно урча. Ему нравилось то, что происходит. А вот его человеческой половине — нет.

— Зачем ты носишь очки?

Лика растерянно заморгала. Чего-чего, а такого вопроса она не ожидала.

— Ну… у меня близорукость…

— Сильная?

— Это имеет значение? — она раздраженно поджала губы.

— Если спрашиваю, значит имеет.

Голос Кирилла был полон ледяного спокойствия.

— У меня «минус три». Все, доволен?

— Зря дерзишь. Лучше задумайся: у веров генетически исключены проблемы со зрением.

— У веров, может, и да, — буркнула Лика, сжимая колени. — Но я, как оказалось, бракованный вер. Мой папаша сознательно избавился от меня, чтобы я не портила ему репутацию.

Кир заметил ее движение. Но постарался направить все внимание на слова девушки. Сейчас это был единственный способ отвлечься и не думать о том местечке, что пряталось под ее пуританской юбкой. Не думать о том, как он будет медленно снимать с нее эту уродливую одежду и миллиметр за миллиметром обнажать жемчужную кожу. Как будет изучать ее тело руками, губами и всем другим, чем его наделила природа.

И не думать о том, какой она будет на вкус…

— Откуда ты это знаешь? — он постарался, чтобы в голосе не было лишних эмоций.

— Нейман сказал. — Поймав в зеркале хмурый взгляд Кира, добавила: — Профессор генетики Генри Нейман. Он мой непосредственный начальник.

— Я знаю, кто это.

— Да? — она криво усмехнулась. — А ты знал, что вся моя жизнь, все, к чему я стремилась, чего добилась, оказалось сплошным враньем? Так почему я должна верить тебе?

Это обвинение вырвалось из нее само собой, оно все это время вертелись на языке. Но сейчас, когда она буквально вышвырнула его из себя, внутри словно прорвало плотину. То, о чем она подсознательно знала, но не хотела воспринимать, оформилось в звуки, в слова. И эти слова ударили ее в самое сердце.

Из глаз брызнули слезы. Злые, отчаянные. Лика вцепилась в сумочку так, что та затрещала.