исказилась. Я не артефактор и не умею исправлять такие искажения. Эффект от испорченного амулета мог оказаться хуже, чем его полное отсутствие.

Я кивнул, потом посмотрел на небо, где солнце уже почти скрылось за горизонтом, и сказал, меняя тему разговора:

— Ночь приближается. Так как мы проникнем внутрь башни?

И Амана, и Кастиан посмотрели на меня с таким выражением, что стало ясно — им, в отличие от меня, менять тему совсем не хотелось.

Я вздохнул и решительно произнес, подводя итог затянувшемуся разговору о скверне:

— Я буду продолжать пользоваться топором, потому что без этого мы почти беззащитны. Мы проникнем в башню, избавимся от ее защитников. И от нападающих тоже, позднее. Мы будем ждать. Будем проверять каждое передвижение башни до тех пор, пока она не окажется на безопасных землях. Если же в какой-то момент я почувствую любой из признаков скверны, то сразу скажу вам, и вы… — я неопределенно повел рукой в воздухе, — сами решите, что в такой ситуации лучше делать. Все так?

— Если кто-то из защитников башни или нападающих захочет сдаться, не убивай их, — после паузы сказал Кастиан. — Не надо… Не надо лишних смертей.

Я посмотрел на него внимательней. Хм, а ведь идея будущей резни — а это будет именно резня, потому что обычное оружие демоническому топору не соперник — вызывала в нем явное отторжение. По лицу Аманы я ничего не мог сказать — то ли она скрывала свои чувства куда лучше, то ли магичку просто не беспокоила судьба людей в башне и вокруг нее.

Должна ли судьба этих людей беспокоить меня?

За четырнадцать дней своей новой жизни я убил лишь одного человека — того, который послал отравленную стрелу в мастера Стерию. Смерть наемного убийцы, по понятным причинам, не вызывала у меня никаких угрызений совести. Но если мне предстоит убить тех, кто не причинил ни мне, ни моим людям никакого вреда, должен ли я испытывать сожаление и желать избежать этих смертей?..

Додумать эту мысль и прийти к какому-то выводу я не успел, потому что заговорила Амана:

— С твоего времени кое-что изменилось, Кастиан, — сказала она принцу. — Прежде кланы посылали к башне если не лучших своих воинов, то в любом случае достойных людей. Но последние десятилетия в отряды, собираемые для штурма Корневой башни, попадают только те из кланов, кто совершил преступления, заслуживающие смертной казни — убийцы, грабители, насильники. Старшие кланы продолжают свою игру с Корневой башней, но тратят при этом только те жизни, которые и без того ничего не стоят.

Принц помолчал, потом склонил голову, принимая ее слова.

— Тогда я отказываюсь от своих возражений, — произнес он таким официальным тоном, будто мы сидели на заседании Императорского Совета.

Я хмыкнул и посмотрел на запад, где солнце как раз прятало за горизонтом свои последние лучи.

— Ну так как мы проникнем внутрь Корневой башни? Амана?

Она вздохнула.

— Это тайна клана аль-Ифрит. Поклянитесь именем Пресветлой Хеймы, что не расскажете об этом никому.

Ожидаемо. На мгновение я задумался над тем, была ли клятва символической или несла для тех, кто ее нарушит, зримые последствия. Впрочем, нарушать ее я не собирался.

— Клянусь именем Хеймы, — произнес я, и мгновением позже эти слова повторил Кастиан.

— Хорошо. Вы когда-нибудь задумывались о том, почему башня называется Корневой?

Хм, я точно нет, поскольку о ее существовании узнал только сегодня.

— В мое время, — сказал Кастиан, — большинство ученых книжников считало, что башня выросла из каменных корней, которые уходят вниз, до самого огненного ядра земли. Есть еще версия, что «Корневая» в названии означает «первая», и что эта башня странствовала по миру задолго до того, как наши предки научились строить дома из камня. Впрочем, теории корней она не противоречит.

Амана кивнула.

— Мой предок нашел эти каменные корни и с их помощью попал в башню. Вон там, — она махнула рукой в сторону, противоположную от башни. — Второй холм к востоку. Именно там они поднимаются на поверхность по ночам.

— Подождем, пока полностью не стемнеет, — я посмотрел в сторону башни на отряд, ее осадивший. Могло показаться, что нас они не замечают, но рассчитывать на это было нереалистично. Явно давно заметили, но сочли лишь случайными путниками, а не соперниками за сокровища башни. А вот если мы, по непонятной им причине, двинемся к тому холму, могут заинтересоваться. Мне не хотелось получить врагов, идущих в темноте по моему следу.

Издалека второй холм к востоку ничем не отличался от всех остальных холмов на территории башни. Отличий не появилось и когда мы подошли к нему вплотную — пологий, покрытый травой, абсолютно непримечательный.

Амана встала на колени и начала с корнями вырывать пучки травы, освобождая от нее небольшой клочок земли. От моего предложения помощи лишь отмахнулась. Когда стало видно почву, она вытащила нож и разрезала себе запястье так, чтобы капли крови падали именно на очищенную от растительности землю.

Сперва ничего не происходило, но потом — мне подумалось, что крови требовались эти мгновения как раз чтобы смочить почву — по земле прошла первая трещина. Углубилась. Стала шире. И оттуда появилось нечто узловатое и потрескавшееся, похожее гигантское щупальце. В лунном свете было невозможно определить его точный цвет, но, наверное, он был таким же, как сама башня — серо-коричневым.

— Когда ход откроется, у нас будет совсем немного времени, чтобы попасть внутрь, — предупредила Амана. Я вытащил топор из-за пояса и взялся за рукоять, ожидая, когда можно будет шагнуть внутрь подземелья.

За первым корнем последовали другие, медленно выползая из-под земли, и в пространстве между ними я действительно заметил ход, пока что подходящий лишь для крупного кота. Ход увеличился еще на пядь — и прекратил расти.

Амана, хмурясь, полоснула по своему запястью еще раз, кровь упала на корни, мгновенно впиталась, но больше ничего не произошло, ход так и остался крохотным.

— Не понимаю, — Амана растерянно смотрела на замершие корни. Я подошел и встал рядом.

— Ты уверена, что не ошиблась в действиях?

— Уверена.

— Тогда… — я замолчал, наблюдая, как тяжелые темные капли бесполезно падают и на почву, и на каменные узлы корней. — Тогда причина в твоей крови. Она подействовала на корни лишь частично, верно? Скажи, как давно жил твой предок, открывший путь к башне? Вернее,