- Да кто такие «они»? - Дерек Уайт развернулся к ним на сиденье. - Кто эти загадочные «они»? Кто все это делает?

Всем стало его жалко, потому что Дерек не понимал самых очевидных вещей.

- Сатанисты! - ответила Никки Бул. - По телевизору же показывали!

Автобус въехал в центр Чарльстона. За ним выстроилась вереница машин - водители были слишком вежливы, чтобы гудеть. Они въезжали на парковку перед медицинским университетом, и Эбби слышала, как низко свисавшие ветви царапали крышу. Десятиклассников уже вгоняли в огромный лифт, чтобы отвезти на пятый этаж, а Никки Бул все еще болтала про сатанистов:

- Знаете бывшего директора? Сатанисты проникли на кладбище, украли труп его мамы, нарядили ее ведьмой и повесили в петле на дереве у директора в саду - он всегда на Хэллоуин выставляет у себя в саду «дом с привидениями». Директор думал, что это просто украшение, и оставил ее там на три дня; а когда пошел снимать, увидел, что это его мама, и сошел с ума!..

- Бул! Хватит! - приказала миссис Пол с другой стороны лифта.

Клетку лифта резко тряхнуло, двери открылись, и школьники вышли на пятый этаж-там было холодно и пахло огуречным рассолом. Впереди первая партия ребят нервно хихикала и толкалась. Группу, в которой оказалась Эбби, зажало между ребятами впереди и другими школьниками, вышедшими из лифта. Они пытались уместиться в тесном коридоре и при этом остаться как можно дальше от двери в анатомическую лабораторию. Все были на месте; наступила тишина и мучительное ожидание. Каждый знал, что сейчас будет.

- Здравствуйте, - произнес доктор, лысый, словно гриф, мужчина с пигментными пятнами на шее и голове. Карманы в его белом халате были настолько набиты, что провисали до бедер. Очевидно, он пребывал в восторге от происходящего. - Меня зовут доктор Ричардз, и я - глава лаборатории топографической анатомии в медицинском университете Южной Каролины. Сегодня вы увидите то, что рано или поздно произойдет с каждым из вас, так что не станем задерживать встречу с вашим будущим!

Студенты стали неловко толкаться, следуя за доктором через двойные двери в просторное помещение, но, увидев, что там лежало, прижались к стене и застряли в проходе. В огромной комнате, простиравшейся во все стороны, стены были выложены пластиковой плиткой, на полу лежал линолеум с рисунком «зеленый мрамор», а посередине стояло шестнадцать стальных столов, и на каждом, словно на жесткой постели, покоился частично препарированный труп.

- Топографическая анатомия - первый предмет у новеньких студентов-медиков, - ухмыльнулся доктор Ричардз. - Их делят на группы по четыре человека и выделяют группе анонимного донора. В старые добрые времена у вас на столе мог оказаться дядюшка или друг семьи, но с 1979-го у нас подобных сюрпризов не случалось-доноры проходят внимательную проверку. Весной, после окончания занятий, студенты собираются в часовне и заказывают панихиду по своим донорам. Завещать свое тело науке - великий поступок, и я надеюсь, что некоторые из вас после сегодняшнего решат так сделать. Было бы славно ввести в оборот доноров помоложе...

Присутствие трупов, разобранных, как мозаика, явно поднимало доктору настроение - он вел себя непринужденно и легко.

- Однако от первого дня занятий и до панихиды студенты разбирают каждого донора до последней детальки, чтобы узнать, как он работает, -продолжал Ричардз. Школьники подталкивали друг друга, хихикая. Запах рассола, казалось, заменил собой кислород. Эбби заставила себя посмотреть на трупы: толстые желтые ногти, грязно-серая кожа, вся в щетине и заусенцах, отслоилась, так что видны слои мышц, похожих на вяленую говядину, и внутренние органы, напоминающие мясное фруктовое ассорти: пятнистосерые легкие, темно-красные сердца, блестящие лавандовые цепи кишок, коричневая печень...

Доктор Ричардз продолжал щедро сыпать глупыми шутками и черноюморными замечаниями. Вдруг со стола соскользнула рука трупа и очутилась в кармане доктора. Тот изобразил испуг, хохотнул:

- А ну. руки прочь! - взял руку за волосатое запястье, положил обратно на стол и добавил: - Наверно, искал мой кошелек.

Все засмеялись громче, чем надо.

Доктор Ричардз с радостью рассказывал ребятам лучшие анекдоты из своей жизни: каку кого-то в желудочной полости нашли баллон с кокаином, как у одного донора каждое утро, стоило открыть лабораторию, загадочным образом оказывались скрещены ступни, а другой донор оказался давно потерянной тетушкой отличницы. Эбби заметила, как Гретхен и Гли, стоявшие на другом конце помещения позади отца Моргана, перешептываются, но прежде чем она успела почувствовать одиночество, доктор Ричардз сменил тему и повел учеников к деревянным полкам в конце комнаты:

- А это наша собственная маленькая кунсткамера!

Все в точности соответствовало рекламной кампании Уоллеса: в банках с желтым маринадом плавали одинокая женская грудь, двухголовый младенец со вскрытой грудиной, через которую было видно раздвоенный позвоночник, язык с опухолью размером с мяч для бейсбола и кисть руки с шестью пальцами.

- Эбби, ты свой обед уронила! - сказал Хантер Приоле за ее спиной. Посмотрев вниз, Эбби чуть не споткнулась о белое пластиковое ведро в сорок литров, стоявшее на полу. Ведро было до краев полно беспорядочно сваленными в кучу серыми человеческими эмбрионами, словно скроенными по одному лекалу: тяжелые и влажные, словно безволосые котята, гладкая кожа, зажмуренные глаза, открытые рты, ручки сжаты в кулачки.

Перед глазами Эбби все поплыло и затуманилось: ей хотелось выйти в коридор, и она сомневалась, что будет первой. Подняв глаза, она встретилась взглядом с Гретхен. Некоторое время девушки смотрели друг на друга. Гретхен улыбнулась - ее улыбка показалась Эбби недоброй, но она все равно инстинктивно улыбнулась в ответ, не в силах удержаться. Гретхен тут же перестала улыбаться и прошептала на ухо Гли что-то, от чего обе захихикали. Эбби поторопилась отвести взгляд, думая только об одном: «Почему на полу? Неужели нельзя хотя бы поставить на стол?..»

Когда они возвращались в школу, Эбби по-прежнему ощущала запах рассола на одежде. Дерек Уайт и Никки Бул, сидевшие перед ней, говорили про какого-то Джонатана Кантеро из Тампы, который зарезал свою маму. Они говорили, а Эбби представляла, как под их кожей двигаются мышцы, как будут выглядеть их рты без губ...

- Он был гиком и постоянно играл в Dungeons & Dragons поэтому и убил маму, - говорила Никки. - Его игра заставила.

- Ты с ума сошла! Игра не может никого заставить ничего делать! -возражал Дерек.

- Это же сатанинская игра! - Никки закатила глаза. - Какой ты наивный!

Эбби мысленно снимала кожу с каждого в автобусе, пока в жестянке на колесах не осталось никого, кроме щелкающих челюстями скелетов с огромными глазницами. Мышцы дергались, будто ниточки марионеток, поднимая и опуская костлявые ноги и руки. Все были совершенно одинаковыми - кости, мясо и больше ничего.

Из окна Эбби видела, как их красный фургон рядом с автобусом въезжает на мост Уэст-Эшли. Отец Морган дал гудок, Гли и Гретхен выглянули в окно, увидели смотревшую на них Эбби, и та снова встретилась взглядом с Гретхен.