Наконец, когда я, кажется, уже на всю жизнь запомнила рисунки с плакатов, сеанс закончился, и в коридоре появилась группка тихих, каких-то даже умиротворенных пациентов, которые неторопливо направились по палатам, мирно беседуя. На мой взгляд, они нисколько не походили на психически или душевно больных. В любом городском троллейбусе или автобусе народ выглядит гораздо более нервным.

Следом из кабинета вышел мой знакомый. Вид у него был необыкновенно внушительный и важный – безукоризненно белый накрахмаленный халат, хрустящий от чистоты воротничок рубашки, тщательно повязанный модный галстук и пронзительные серые глаза на строгом породистом лице.

Мой приятель носит грузинскую фамилию, но имеет абсолютно славянскую внешность, и зовут его Александром Александровичем. В свои тридцать пять лет он уже доктор наук и пользуется в своем кругу непререкаемым авторитетом. Больные его просто боготворят.

Заметив меня, он удивился – мы не виделись уже года два.

– Ольга! – воскликнул он. – Вот так сюрприз! Какими судьбами?

– Приехала к тебе.

– Соскучилась или по делу? – подмигнул Александр. – Ну, ясное дело, просто так ты не приедешь! Что же тебе от меня понадобилось?

– Небольшая консультация, – ответила я. – Есть один вопрос, на который у меня самой нет ответа. Вся надежда на тебя.

– Ясно, – сказал Александр. – Только, к сожалению, у меня совсем мало времени. Через двадцать минут еду в город – там у меня тоже консультация. Кстати, могу тебя подбросить!

– Исключено. Я на своей машине, – улыбнулась я. – А кроме того – мне придется здесь задержаться.

– Вот как? – поднял брови Александр. – Уж не маньяк ли скрывается в нашей богадельне?

– А мне всегда казалось, что, кроме маньяков, в психиатрической больнице и быть никого не может… – засмеялась я. – Но дело не в этом. Раз ты торопишься, я сразу перейду к сути. Скажи, Александр, можно привести человека в состояние транса, воздействуя на него каким-то излучением? Например, с электронной трубки телевизора? Так, чтобы он на какое-то время отключился.

Александр удивленно приподнял брови и задумчиво посмотрел на меня.

– Вопрос, конечно, интересный, – медленно произнес он. – Но, должен заметить, еще мало изученный. Я слышал, что существуют некие секретные структуры, в которых занимаются проблемами воздействия на мозг путем передачи визуальных сигналов с экрана телевизора. Но, как ты сама понимаешь, тема эта очень закрытая. Здесь же вырисовываются возможности глобального манипулирования массовым сознанием! Неужели ты напала на что-то подобное? Тогда могу посоветовать одно – займись чем-нибудь другим, Ольга!

– Меня не интересуют глобальные проекты, – возразила я. – А ты, случайно, не слышал, чтобы кто-то занимался чем-то подобным, так сказать, на бытовом уровне?

Александр пожевал губами.

– Так сразу сказать не могу, – отрезал он. – Меня не интересовал этот вопрос. Но я попробую что-нибудь разузнать. Если что-то разнюхаю – сразу позвоню тебе. Номер телефона не изменился?

– Все тот же, – сказала я. – Ну а теоретически такое возможно, как ты считаешь?

– В принципе, думаю, да. Общеизвестен факт, что мелькание электронных точек на экране может спровоцировать приступ у больных эпилепсией. Иногда именно таким образом выявляются случаи скрытой эпилепсии. Ты, наверное, слышала, что в Японии отмечались массовые эпилептиформные припадки среди детей, смотревших современные мульфильмы? Хаотическое мелькание ярких цветных пятен, периодические вспышки на экране каким-то образом влияют на биоритмы мозга, вызывая гипнотическое состояние. Я лично рассматриваю такие эксперименты как цивилизованное варварство… А что, ты сталкивалась с такими случаями?

– Пока не знаю, – уклончиво ответила я. – Все это нуждается в тщательной проверке. Вот если бы ты нашел подтверждение, что у нас в городе кто-то занимался подобными опытами…

– Если кто-то занимался, через пару дней я буду об этом знать. При условии, что разработка велась, как ты выражаешься, на бытовом уровне… Ну, а сейчас, извини, мне надо бежать!

– Еще один вопрос, – остановился я Александра. – Только сугубо между нами. Мне нужно встретиться с Виктором Николаевичем Емановым. Что это за человек?

Александр скупо улыбнулся.

– Авторитетная и колоритная личность! Но не подумай – не в смысле экспериментов. У него отделение больных неврозами, – пояснил Александр. – Никакими биоритмами он заниматься не будет. Зато на бытовом уровне это настоящий гений! Провернуть какую-нибудь интригу, комбинацию – тут ему нет равных. Никто лучше его не сможет найти общий язык с начальством. Да и не только с ним – у Еманова знакомых полгорода. И с каждого он непременно что-нибудь имеет. Собственно, со мной он тоже в неплохих отношениях, ничего не скажу. Я лечил одну его дальнюю родственницу – в этом отношении он больше полагается на профессионалов. За то в награду получил бочонок настоящего деревенского меда, пальчики оближешь. А почему он тебя интересует?

– Извини, пока не могу ничего рассказывать, – объяснила я. – Это не моя тайна, понимаешь? Но уж ты, пожалуйста, никому ни слова, что я тебя спрашивала. Ладно?

– Могила! Ты меня знаешь, – заверил Александр. – Ну, успехов тебе! Я побежал. Жди звонка!

Мы расстались, и я отправилась искать отделение Еманова. Оно находилось в здании, стоявшем в самом дальнем уголке больничного комплекса. Внутри были те же серые коридоры с антидизентерийными плакатами и тихие больные в помятых пижамах.

Зато кабинет заведующего отделением радовал глаз современной отделкой и пышной зеленью ухоженных комнатных растений по стенам. За большим сверкающим столом восседал вальяжный улыбчивый господин в белом халате. У него было продолговатое насмешливое лицо, слегка курчавые русые волосы, поредевшие надо лбом, и живые карие глаза, пристально следившие за каждым движением собеседника.

Когда я, постучав в дверь, вошла, Еманов разговаривал по телефону, небрежно развалясь в кресле и совершая на нем полувращательные движения. Не прерывая разговора, он ободряюще махнул мне рукой и кивком указал на свободное место.

Я скромно присела у стола и стала слушать обрывки телефонного разговора. Он велся в полушутливом тоне, который, видимо, вообще был характерен для Еманова, с какими-то непонятными мне намеками. Должно быть, Виктор Николаевич проворачивал очередную комбинацию.

Разговаривал он долго и с видимым удовольствием, из чего можно было заключить, что я имею дело с человеком весьма общительным и красноречивым. Учитывая те сведения, которые сообщил мне Александр, и в этом случае трудно было рассчитывать на растерянность подозреваемого. Привычный к интригам, Еманов наверняка сумеет быстро сориентироваться в ситуации. Мне следовало быть очень внимательной.

Наконец Еманов положил трубку и с улыбкой обернулся ко мне, в последний раз крутнувшись на кресле. Интонации его сделались дружелюбно-официальными.