Она погладила меня одним своим огромным пальцем по голове, и я почувствовала, как её тепло и свет ласкают меня со всех сторон.

— Значит, у нас с Юджинией всё получилось? — сама не заметила, как слёзы побежали. Столько переживаний, тяжёлых воспоминаний и событий произошло со мной за эти полгода, что впору книгу писать. Кто бы мог подумать, что капризную мелкую девчонку с Земли занесёт в итоге на разговор к драконьей богине?!

— Да, девочка, получилось.

— И… что теперь? Как теперь? Кто я теперь? — растерялась я, смахивая указательными пальцами слезы с глаз.

Матерь снова рассмеялась. Поставила меня к себе на ладонь, прихватив за шиворот, и подняла к глазам. Не только размер выдавал её божественное происхождение: зрачки глаз у Матери даже в человеческой ипостаси оставались драконьими.

— Что именно ты хочешь знать? На заданные тобой вопросы можешь дать ответы лишь ты сама.

— Но… дайте подсказку! — я взмахнула руками и неловко свалилась. Стоять на такой высоте больше не рискнула, села. — Или хотя бы объясните всё до конца!

От волнения даже забыла, что с Богиней разговаривала.

— Что ж… Так и быть, так и быть, глупый мой ребёнок, — уголок её губ приподнялся в лёгкой улыбке. — Юджиния Лориканн искупила свои грехи. Она приняла их, осознала и исправила. Глен Альтштайн вытолкнул её из своего тела, вместе с ней тела лишился Вальдемар Лориканн. У меня уже состоялся с ними разговор, и Юджиния просила меня передать тебе, что благодарна за то, что рискнула. Я позволила им упокоиться и сейчас они с Линакарой.

— А Калир?

— Жив и свободен, — кивнула Матерь.

— То есть вот так просто? — я тряхнула головой. — Существовали древние заклинания, с которыми никто из живущих на Презире существ не мог справиться, а вы так просто взяли и сняли их?

— Ох, Юля-Юля, — покачала головой драконица. — Всё совсем не просто. Видишь ли, я светлая богиня. Я тем сильнее, чем больше хорошего в ваших сердцах. Юджиния и Вальдемар не смогли бы избавиться от своих проклятий, если бы не раскаялись и не наполнили меня силой своей настоящей, не безумной, любви, силой своей веры в меня и надежды.

— Ох, — потёрла виски, пытаясь разложить полученную информацию по полочкам. — Всё же какой у вас странный мир! Не знаю, сумею ли когда-нибудь понять его до конца…

— Для того чтобы понять, перестань раскладывать всё по полочкам. Чувствуй, дочь моя. Живи. Неси свет. Ты ведь теперь моя представительница, — богиня вновь погладила меня большим пальцем по голове, согрев своим теплом.

— Но что я должна делать, как ваша представительница? И что с моими силами? Мне казалось, что я умираю…

— Я заметила, — хмыкнула Матерь. — Нет, просто до этого у тебя был перевес огненного пламени из-за смешения твоей собственной силы и силы Астрид. Теперь же огненное и ледяное пламя пришли в равновесие, твоё тело преобразовалось под их влиянием, хотя внешне это на тебе не сказалось.

А вот это уже обидно! Превратилась в непонятно кого, а даже пару сантиметров роста мне не прибавили!

Матерь хихикнула. Видимо, ей тут невероятно скучно сидеть у себя в святилище, вон как я её забавляю!

Широко-широко улыбнувшись мне напоследок, Богиня поставила меня за песок и соизволила ответить на последний вопрос, уже преображаясь в драконицу:

— А делать тебе ничего особенного не надо. Просто проживи свою отныне очень долгую жизнь, как следует, люби своего дракона, правь Дарнеей, рожай детей. Благословляй тех, кого сочтёшь достойным благословения, прощай тех, кто нуждается в прощении и присматривай за миром. А я буду присматривать за тобой и иногда говорить через тебя с Презиром.

Кажется, быть мне шизиком до скончания дней моих! И, кхм, мне тут уже и детей напророчили! Хотя, постойте-ка… моя помолвка была в колдовскую ночь заключена! Судя по её словам, благословили нас с Дамьеном плодиться, миловаться и выносить друг другу мозг.

— До встречи, Юля. А от семьи Лориканн: «Здравствуй и прощай, девочка».

Я почувствовала, как меня и саму охватывает знакомый дымчатый кокон перевоплощения. И тут меня вдруг стукнуло! Люда!

— А Люся?! Её воспоминания вернулись к ней?! Вернутся?!

— Только если вы обе этого захотите…

Последние её слова я слышала уже словно через вату, после чего дымка драконьей ипостаси взорвалась оранжевыми искрами, выкинув меня в реальность.

Людмила Мельникова

— К вам посетительница, — поставила перед фактом целительница, впустив в палату знакомую светловолосую драконицу.

Мои видения оказались ошибочными. Вернее, всё было не совсем так, как было в моих снах, и я поделилась этим с Азалией Торштен, своей целительницей. Она была сестрой Аларена, открывшего мой дар, и сказала, что такое, в общем-то, нормально для провидцев. Вероятное будущее — не одно единственное. Есть множество его вариантов. Чем сильнее я буду становиться, тем больше подобных вариантов смогу увидеть.

Но битва была. И господин Вальдемар, огромный красный дракон, захвативший Академию, тоже был. К счастью, почти все студенты и преподаватели, за исключением некромантов, попавших под его чары, сумели телепортироваться прежде, чем он замкнул тёмный купол над Академией. Иначе погибло бы куда больше созданий.

А погибло достаточно. Десять студентов при побеге, пятнадцать некромантов и пять драконов в короткой битве. Хотя, это на деле она длилась всего полчаса, а мне тогда казалось, что сражаюсь, как минимум, вечность. Притом, не на хорошей стороне. Это драконы подставлялись, пытаясь освободить Академию, а я, как и все склонившиеся перед господином Вальдемаром некроманты, пыталась убить невинных. Хотя, если с другой стороны посмотреть, драконы сражались за свою будущую наследную принцессу, которую господин Вальдемар выдернул из цепких лап их принца, а некроманты убивали, потому что нас заставляли это делать. Но всё равно тошно.

— Люсь, ты как? — девушка присела ко мне на краешек кровати, ломая пальцы. Вот мышь же. Неужели мы правда были подругами?

— Тупой вопрос, — сипло отозвалась я. Мне, слава, наверное, Матери, удалось выжить, но ранения имелись. Притом серьёзные.

— Да, — кивнула Юлия. — Знала, что ты так ответишь…

И замолчала. Я тоже не знала, что сказать. Если мы когда-то и были так близки, что назывались лучшими подругами, то сейчас воспоминаний нет и говорить не о чем.

— Быть может, мы могли бы… ну… попробовать стать подругами снова? — родила-таки мышка.

Я усмехнулась. Она, конечно, молодец, что пришла, но… Из-за моей дружбы с этой девчонкой меня использовали. Заставили сражаться, влезли мне в голову. Я почувствовала себя такой мерзко слабой и бессильной, что дружить с ней… Какой в этом сейчас толк? Даже если это и не её вина, она просто не сможет помочь мне встать на ноги. Такие, как я, защищают таких, как она, а не наоборот. Но я сейчас не способна никого защищать. Слабая, слабая, слабая…