Нет уж, хватит, один раз поддалась на уговоры деда, больше такого не произойдет. Ну не будет Син частью клана, и что? Они перестанут быть друзьями? Конечно нет. Хотя… теперь и не понятно уже. Если Кента в разговоре с ним упомянет этот момент, как минимум доверие Сина она потеряет.

Все демоны христианского мира, как же мерзко! И что теперь делать? Как быть?

Спросить совета у мамы? Нельзя. Ее сейчас беспокоить никак нельзя, да и бессмысленно идти к ней с подобной проблемой — если дело касается главы Рода и клана, она ничем помочь не сможет. Тут только отец может сделать хоть что-то. Точно, уж папка обязательно ей поможет, подскажет как быть. Папан у нее мировой, что угодно решит!

Вот так и получилось, что после десяти минут метаний и перекатываний по кровати, почти разрыдавшаяся Мизуки устроила скрытное перемещение по дому в поисках отца. Показываться матери не стоило, Кагами враз бы просекла, что у дочери что-то не так, а уж все выпытать у нее смогла бы вообще без проблем. Шина тут еще где-то шляется. Она бы выпытывать ничего не стала, а вот матери доложить — это запросто. Про деда нельзя забывать.

Права, она совсем забыла про служанок, и когда одна из них обратилась к крадущейся девушке, не ожидавшая этого Мизуки чуть до потолка не подпрыгнула.

— Ну что еще?! — прошипела девочка.

— Вам что-то надо, Кояма-сан? — спросила неуверенно женщина.

— Не надо ничего. Не видишь, я тут в шиноби играю? Блин. И кстати, — задумалась неожиданно рыжая, — раз шиноби заметили, надо ли мне убрать свидетеля?

— Э, Кояма-сан? — еще более неуверенно спросила служанка.

— А-а-а… боги с тобой, иди куда шла. Но меня ты не видела.

— Все поняла, Кояма-сан, исчезаю.

— Стой! — протянула в ее сторону руку Мизуки. — Сначала скажи, где отец.

Вот так она и оказалась перед кабинетом Акено. Постояла у двери, набираясь храбрости, заодно проверяя один он там или нет, благо раздвижные двери тонкие, и осторожно отодвинула ее в сторону.

— Пап? — заглянула она к отцу. И неожиданно даже для себя все же расплакалась. Сначала зашмыгала носом, а уж потом и вовсе расклеилась.

— Мизуки? — поднялся из-за стола Акено. — Что случилось? Кто тебя обидел милая?

— Я… я…

— Ну что за день такой? — вздохнул мужчина подходя к дочери. — Ну же, милая, не плачь, — обнял он девочку, — ну что ты, право слово, — гладил он ее по голове.

После того, как он все же смог успокоить Мизуки, — ну или она просто выплакалась, парочка расселась по креслам.

— Итак, родная, что же у тебя случилось? — спросил Акено. — Нечасто тебя плачущей можно увидеть.

И она рассказала. Шмыгая носом, запинаясь, краснея, выложила отцу все. Почти все.

— И что тебе дед за это пообещал? — покачал он головой, когда дочь замолчала.

— Ну… — отвернулась Мизуки. — Тут такое дело…

— Да-да, внимательно тебя слушаю, — заинтересовался наследник клана.

— Он сказал, — пробубнила дочь в сторону, — что когда Синдзи окажется в нашем клане, он… он будет моим, — совсем засмущалась девушка.

— Что? Дочь, ты что, влюбилась в Сина?

— Да не, пап, — отмахнулась Мизуки. — Ничего такого. Но это же Синдзи! — воскликнула она. — А так, он будет моим Синдзи… — заелозила она в кресле.

— Он для тебя вещь, что ли? — вздохнул, в который уже раз за сегодня, Акено.

— Конечно нет! — возмутилась в ответ дочь. — Просто… ну… это… круто же…

— Ох, Мизуки, — потер лоб мужчина. — Какая же ты все-таки пигалица. Шестнадцать лет уже, а размышляешь категориями маленькой девочки.

— И что теперь? — вновь зашмыгала носом означенная девочка. — Мы же теперь с ним поссоримся. Я теперь как Шина буду?

— Нет, — хмыкнул Акено, — до сестры тебе далеко. Ладно, ситуацию я понял. Можешь не волноваться, с этим мы как-нибудь разберемся, невелика беда. С Сином я поговорю, а ты… знаешь, проблема довольно просто решается… — потер он подбородок. — Даже в плюс можно выйти… — пробормотал себе под нос мужчина. — Когда я поговорю с Синдзи, дам тебе отмашку. Ты же должна будешь пригласить к нам его друзей. Можно тех же самых, можно еще кого-нибудь. Только не забудь упомянуть при этом… что-нибудь вроде "опять приглашаю". Понимаешь? Именно ты вновь приглашаешь к нам гостей. Только проследи, чтобы там были не только Охаяси.

— Сделаю! — воодушевилась Мизуки. — А именно к нам или к Синдзи?

— Эм… в квартал, — ответил Акено. — Не уверен, что они вот так запросто согласятся посетить наш дом. Так что к Синдзи.

— А он согласится? — задала очередной вопрос девушка. — Син может и упереться.

— Не упрется, — усмехнулся Акено. — Парень он умный, поймет, кому это больше всех надо. Уж я позабочусь об этом. Главное — не говори ему про деда. Это только твоя ошибка, по недомыслию. Поняла?

— Мизуки глупая и рыжая. Плохая Мизуки.

* * *

На следующий день, изображая общее недомогание, что мне легко давалось еще со времен школы, когда я пытался от нее отмазаться перед матерью, я зашел к Кояма. Дождался, когда младшие уйдут в школу, и зашел.

— Всем приве-е-е… — начал я с порога. Надо же было хоть что-то сказать. — О, здравствуйте, — кивнул я служанке. — Не подскажете, где Кагами-сан?

— Прошу, Сакурай-сан, — указала она рукой в глубь дома, не забыв поклониться, — я провожу вас.

Нашлась Кагами в одной из гостиных, если по домашнему — "в комнате с телеком". Она тут одна такая. Шла служанка как-то уж слишком… степенно, явно, чтобы другая успела предупредить хозяйку.

— Здрасте, Кагами-сан, — улыбнулся я. — Если и дальше продолжите хорошеть день ото дня, Акено-сану придется запереть вас здесь навечно, чтобы не украли ненароком.

— Ох, Синдзи, — покачала она головой улыбаясь. — Присаживайся, — похлопала по дивану рядом с собой. — Слышала, ты опять подрался?

— "Драка", звучит слишком по дворовому, — сел я рядом. — Предпочитаю — вышел на спарринг и уступил.

— "Уступил" — слишком благородно по сравнению с тем, что с тобой сотворили, — поджала губы женщина. — Дай я тебя обниму.

М? Что за нежности?

— Ну что вы, Кагами-сан, — изобразил я смущение, — не все так страшно.

— Как ни странно, — отстранилась она от меня.

Ой. Для сильно побитого парня я даже не напрягся, когда она занялась обнимашками. А должен был. Хитрая какая.

— Так я и пытаюсь всех в этом убедить, только не верят почему-то.

— Тогда почему в школу не пошел? — задала вопрос женщина.

М-да, расслабился. С матерью в детстве тоже редко прокатывало.

— Как бы это… на всякий случай.