– Ты ведь хотела убежать на необитаемый остров? – напомнил он с таким серьезным видом, что нехорошо делалось. – Мы здесь.

Не желаю до конца отпуска охотиться и питаться дракониной. Даже если это не противоречит диете «ешь меньше» – попробуй поймай дракона! – то точно не вписывается в законы гуманизма и принципы питания по священной книге «О вкусной и здоровой пище».

– Послушай, я еще хочу научиться нырять за жемчугом! – сердито проворчала я.

– И что тебе мешает это сделать? – искренне заинтересовался Харви.

– Здравый смысл, черт возьми! А если они о нас забудут и оставят здесь?

– Мариса, ты ведь взяла магическую палочку? – сохраняя абсолютное спокойствие, спросил он в ответ.

В руках бывший жених держал кожаный саквояж и дорогущие туфли, мягко говоря, несколько диссонирующие с дикой природой необитаемого острова.

– Я не пойму, это аттракцион на выживание, что ли?

– Если ты не взяла магическую палочку, то придется отпускать в море бутылку с призывом о помощи и ждать, когда нас кто-нибудь найдет. Не переживай, тут недалеко до большого острова. Через пару лет обязательно появится корабль, и нас спасут.

– Харви, ты надо мной издеваешься? – возмутилась я.

– Да.

Клянусь, он с трудом сдерживал хохот, когда продолжил подниматься по ступенькам.

– Харви Крейв, ты ужасен! – проворчала я ему в спину.

– А ты потрясающая, – ответил он и вдруг начал перечислять: – Сильная, стремительная, отлично колдуешь.

Он описывал какую-то другую женщину, возможно, из романа ужасов о выживании на необитаемом острове. Пока что наш, арендованный, казался весьма обжитым, что не могло не радовать.

– Ты забыл добавить, что я превосходная охотница, а значит, нам не грозит умереть с голоду, – кисло добавила я, понимая, к чему, собственно, это исчадие юридического ада клонит.

– С такой женщиной просто счастье затеряться на необитаемом острове, – не уставал подкладывать он.

– Если что, готовлю я по-прежнему паршиво.

Цивилизация на «необитаемом» острове заставила меня вскарабкаться больше чем на полусотню ступенек. Мы добрались до симпатичного домика, окруженного густыми зарослями и с крышей, затянутой лианами. Он напоминал домик на дереве, но подросший и спустившийся с этого самого дерева на землю. А я-то почти волновалась, что придется самим строить шалаш из пальмовых листьев.

Внутри жилища отшельников оказалось неожиданно много места. В большой комнате стояла деревянная мебель. В центре кованой каминной решеткой был отгорожен очаг с огненными камнями, выложенными в углублении в полу. Сквозь деревянную арку, украшенную резьбой, была видна спальня с кроватью, застеленной белыми простынями.

Я с трудом оторвала взгляд от этого брачного ложа и проверила, что пряталось за единственной в доме дверью. Оказалось, купальня с деревянной бадьей для мытья и клозет. Весьма приятно обнаружить удобства «в дикой природе» экзотического острова. Не забыла я проверить и холодильный шкаф.

На мой взгляд, для человека, верящего в диету «ешь меньше», я слишком много думала о еде, но полные полки заставили заиграть жизнь отшельников новыми красками.

– Охотиться не придется? – подойдя сзади, промурлыкал Харви.

– Да, на сегодня рагу из дракона отменяется, – хмыкнула я и невольно склонила голову, открывая шею для невесомого поцелуя.

Целовать меня что-то не очень торопились. Пощекотали дыханием, прижались крепкой грудью к лопаткам, когда доставали с полки запотелый графин с холодной водой, на этом все приставания закончились. Я мысленно фыркнула и решила, что дразнить на необитаемом острове могут двое.

– Может, искупаемся? – неопределенно кивнула в сторону окна, словно через него предлагала выбраться из «домика на дереве».

Предвкушение художественного раздевания до купального костюма заставило меня пережить спуск на полусотню ступенек. Ни капли не смущаясь, я стянула через голову то самое платье из вязаных цветов и эффектным жестом бросила его на песок.

Обнаженный по пояс Харви замер, взгляд скользнул сверху вниз по моим похудевшим формам, вернулся и замер где-то в районе солнечного сплетения. Благослови, боже, того человека, кто первым придумал диету «ешь меньше». Этот момент стоил каждого проигнорированного пончика!

Не скрывая довольной ухмылки, я начала входить в теплую, как парное молоко, воду.

– Идешь? – обернулась к Харви.

Он провожал меня темным взглядом, от которого бежали мурашки и где-то под ложечкой сладко екало.

Мы толком не искупались. Бесконечные соленые поцелуи в воде назвать пристойным словом «купание» просто не поворачивался язык. Да и на берегу друг от друга не отрывались. Белый мелкий песок прилипал к влажной коже, попадал в лицо, осыпался под горячими пальцами.

Момент, когда мы избавились от куцей одежды, выпал из памяти. На тропических островах у меня вообще все время происходили какие-то чудеса с памятью, и – забегая вперед – купальный костюм потом так и не нашелся. Наверное, его смыло в море.

Все вышло естественно и гораздо лучше, чем помнилось. Не то чтобы я два года подряд лежала бессонными ночами и вспоминала, как занималась страстными глупостями с бывшим женихом. Имелся, правда, один незначительный минус в физической любви на пляже: пусть места много, а вокруг ни души, но в рот и в глаза все время попадал песок. Отмыть от него кудрявую гриву тоже оказалось совсем непросто, но Харви помог. К нашему общему удовольствию.

До еды мы добрались в тот час, когда на маленький остров опустилась темнота. Мы устроились на пустом пляже перед морем: постелили плед, поставили фонарь с магическим амулетом вместо свечки, разложили кое-какую снедь и открыли бутылку с вином, пахнущим терпко и чуть кисловато.

В черном небе светилась огромная оранжевая луна, чуть отхваченная с одного бока. Ярким светом она гасила и заставляла бледнеть остальные звезды. На черном изменчивом море тянулась сверкающая лунная дорожка.

– Сколько их было? – тихо, низким голосом спросил Харви.

Я обернулась и поняла, что, пока смотрела на море, он разглядывал меня. Снова. Казалось, его взгляд всегда был обращен к моему лицу, раньше такого не случалось.

– О чем ты? – переспросила я, на самом деле понимая, что именно он спрашивал, и уже мысленно возмущалась этим странным, неловким вопросом.

– О мужчинах.

– Это несправедливый вопрос.

– Знаю, – вздохнул он.

Наплевав на зарок, не пить ничего крепче травяного чая, я схватила бокал и сделала большой глоток. На языке остался терпкий вяжущий вкус. Однажды мы с Эммой ходили на дегустацию, и пока народ накачивался дорогущим алкоголем, виночерпий говорил, что благородные вина обязаны отличаться крайней сухостью. Но во мне всегда говорило плебейское происхождение, и я предпочитала напитки послаще. В смысле, до недавнего времени. Теперь-то я предпочитала чистую воду, если никто (бывший жених, нынешний любовник) не поднимал неловких вопросов.