— Крайне благородный жест, — заметил из середины комнаты Эдван, — но я его одобряю. И будь осторожен, Рашед, очень осторожен. Давно уже ты не сражался с врагом более опасным, чем ошибка в конторской книге. Кто знает, чем дело может обернуться?

Рашед ничего не ответил, но пристальный взгляд Эдвана жег его, точно первый отблеск убийственного рассвета. И чем же он мог заслужить такую ненависть призрака? В конце концов, это Кориш казнил его по ложному обвинению.

— Да, будь осторожен, — согласилась Тиша, то ли не заметив, то ли пропустив мимо ушей сарказм в голосе призрака.

Рашед молча кивнул и ушел за своим мечом.

Несколько посетителей, в основном молодые матросы, засиделись за болтовней и выпивкой в «Морском льве» за полночь. Магьер едва сдержала облегченный вздох, когда они наконец допили свое пиво и пожелали ей спокойной ночи. Таверна не закрывалась в строго определенный час — Магьер предпочитала, чтобы посетители сами решали, когда им расходиться домой. Сегодня, однако, им пришлось поработать дольше обычного, и до рассвета остались уже считанные часы. Магьер устала, а Лисил в этот вечер был какой-то странно притихший и отстраненный. Магьер случайно услышала, как рыбачки сплетничали о том, что полуэльф выручил из кутузки кузнеца. Эта новость изумила Магьер, и она устыдилась, что заподозрила Лисила в карточных долгах.

Бетра тяжело вздохнула:

— Я уж думала, эти парни никогда не угомонятся.

Лисил, попивая красное вино, сидел у стойки, неподалеку от входной двери.

— Может быть, нам стоит намекать людям, что не надо бы так долго засиживаться, — вставил он.

— Ты-то давно мог бы пойти спать, — ровным голосом заметила Магьер. Последние игроки в «фараон» разошлись еще пару часов назад, а молодые матросы вряд ли собирались устроить дебош, и Магьер не понимала, отчего Лисил до самого закрытия так и проторчал у стойки.

Полуэльф озадаченно моргнул, затем насупился с оскорбленным видом:

— Я всегда помогаю закрываться.

Что верно, то верно, он помогал, и на самом деле Магьер беспокоило вовсе не то, что он так засиделся. Сколько она ни ломала голову, так и не смогла объяснить себе, с какой стати ее напарник истратил свое месячное жалованье на то, чтобы уплатить залог за буяна-кузнеца. Именно то, что Магьер не разгадала этой загадки, ее и бесило. Бесило до такой степени, что она не пожелала доставить Лисилу удовольствие и спросить его об этом напрямик.

Малец, довольный жизнью, безмятежно дрых, свернувшись калачиком, у очага. В зале погасили половину ламп и свечи, и тем явственней стало видно, как красноватые блики огня играют в светлых волосах и на гладкой коже Лисила. Магьер вдруг пришло в голову, что она понятия не имеет, сколько на самом деле лет ее напарнику. Будучи полукровкой, он скорее всего проживет на свете дольше, чем обычные люди. Впрочем, Магьер понятия не имела, какова продолжительность жизни у чистокровных эльфов.

— Что ж, — сказала она вслух, — давайте-ка наведем порядок — и спать.

— А ты сразу ступай наверх, хозяйка, — невозмутимо, как всегда, предложил Калеб. — Ты-то потрудилась больше всех нас. Мы уж тут сами все приберем и закроем.

Магьер глянула на Лисила. Тот кивнул и встал.

— И в самом деле, — сказал он, — ты иди, а я им тут помогу. Что-то я засиделся.

Судя по тому, что глаза у него покраснели, а язык заплетался, хотя и самую чуточку, он уже успел осушить не один кубок вина. Впрочем, Магьер так устала, что у нее не было сил спорить. Она молча направилась к лестнице. Малец проснулся и потянулся всем телом, когда Лисил пошел гасить огонь в очаге. Калеб и Бетра ушли в кухню.

В общем и в целом это была самая обыкновенная ночь после закрытия таверны — во всяком случае с тех пор, как Магьер стала тут хозяйкой.

* * *

В ночи, во мраке проулка напротив «Морского льва», притаился бок о бок с Рашедом Крысеныш. Он смотрел, как гаснет в окнах таверны свет. Рашед смерил его суровым взглядом.

— Не кормиться и по возможности никого не убивать, — в третий раз повторил Рашед. — Ты понял? Просто следи за общей залой и будь готов помочь мне, если понадобится. Я заберусь в дом через окно второго этажа и, когда она заснет, сверну ей шею. Если тебе все же придется кого-нибудь убить, — быть посему, однако постарайся не поднимать шума. Тело мы бросим в море, и все сочтут, что она, как и другие, попросту «исчезла».

Крысеныш с трудом мог сдержать негодование, а, кроме того, он не без основания опасался, что ему снова придется иметь дело с охотницей или ее собакой. Сейчас он даже не мог понять, почему не отказался наотрез участвовать в этом деле. Даже теперь, затаившись, словно вор, в темноте, Рашед выглядел так же импозантно как всегда: дорогая темно-синяя туника, сверкающий меч, который он сжимал под полой плаща с капюшоном. Его прозрачные глаза слабо светились в темноте.

Крысеныш любил притворяться, что такое неказистое, вечно грязное обличье он сам выбрал сознательно, ради удобств охоты. На самом же деле он прекрасно знал, что, купайся он хоть трижды в день, надевай хоть самые дорогие наряды, никогда ему не выглядеть таким аристократом, как Рашед. Наоборот, если бы Крысеныш вдруг решил заделаться щеголем, рядом с Рашедом его потуги казались бы просто смешными. Потому-то он и прятался под слоем грязи, чтобы хоть так оставаться самим собой. Никогда еще он так остро не сознавал, насколько отличается от Рашеда, как сейчас, когда они были бок о бок и только вдвоем.

— А как же насчет собаки и полуэльфа? — вслух спросил он. — Мы же понятия не имеем, что они там, в доме, поделывают. Вдруг я войду и обнаружу, что, пока ты шаришь наверху, вся эта троица устроила в кухне ночное чаепитие? Что мне тогда делать?

— Постарайся, чтобы тебя никто не увидел, — прошипел в ответ Рашед. — Это ведь твой главный талант, верно? — никому не попадаться на глаза.

Он, конечно, был прав, но Крысеныш боялся охотницу. Он слишком хорошо помнил боль от ее клинка, помнил, с каким ужасом ощущал, как вытекает из его ран жизненная сила. Впрочем, Рашеду на его чувства наплевать. Рашеда волнует только одно — чтобы Крысеныш сделал все так, как ему было сказано.

— Ну а если охотница убьет тебя? — прошептал Крысеныш. — Я гляжу, у тебя на все вопросы есть ответы… А вот в этом случае как мне быть?

— Не валяй дурака. — Спутник одарил его ледяным взглядом. — Охотница смертная и не может меня убить. А теперь пошли в дом. Времени у нас немного, а я не хочу, чтобы восход солнца застиг меня на берегу моря.

Крысеныш подавил желание огрызнуться и, бесшумно ступая, двинулся к выходу из проулка. Именно сейчас наилучшее время, чтобы нанести удар. Если все пойдет хорошо, они застанут обитателей дома спящими, сделают свое дело, утопят мертвую охотницу в заливе, вернутся домой, и проклятое солнце будет уже высоко, когда кто-нибудь обнаружит неладное. В уме Рашеда Крысеныш никогда не сомневался, а вот его манеры… Он со всеми обращается так, точно они его слуги. Со всеми, кроме Тиши.