до Юкайи вскоре после четырех. Хэп всегда называл Юкайю «скотным городом», слишком маленьким для культуры и слишком большим, чтобы обладать обаянием или замысловатостью. Я никогда не поправляла его и не рассказывала, что помнила из тамошней жизни, из двух коротких размещений, каждое не больше года. Мои воспоминания были обтрепанными, даже тогда. Всего лишь обрывки картинок. Учительница в первом классе, ее чулки телесного цвета, она пьет диет-колу за своим столом. Мать в тонкой желтой ночной рубашке на диване с персиковым шнапсом, который она пьет весь день из кофейной чашки. Февральский день, когда какие-то дети в автобусе глумились и кричали, что от моего брата пахнет ссаками. Он на самом деле не был моим братом, и пахло от меня, но я только забилась поглубже в сиденье с книжкой и сделала вид, что меня нет.

…Съезжаю с магистрали к цепочке фастфудных ресторанов, обналичке чеков, торговому центру «Уолмарт» и фабрике по переработке груш «Уильямс», не узнавая, по счастью, ничего. Часть города за Форд-роуд, где Кэмерон провела свои первые годы, расположена между магистралью и выставочной площадью. Проезжаю Вайнвуд-парк, ломоть засушенной травы, окруженный приземистыми одноэтажными домами, видавшими лучшие дни. Парк выглядит пересохшим и заброшенным, на детской площадке торчат пирамида для лазанья из старых шин и проржавевшие качели.

Кэмерон могла играть здесь, когда еще была Лизой, как мы играли в осушенном бассейне и думали, насколько это здорово. Она наверняка не замечала всех этих признаков упадка, поскольку заметить их можно, только если ты выбрался отсюда и глядишь снаружи.

Я держу в руках адрес, но понятия не имею, живет ли кто-нибудь из семьи Гилбертов до сих пор здесь, в 3581 по Ивовой. Соседние улицы названы похоже — Мимозовая, Акациевая, Фиговая — пасторальные слова, которые с грохотом натыкаются на облупившуюся, заброшенную садовую мебель, разбросанную во дворах, на обвисшие бельевые веревки, протянутые между гаражами. Ставлю машину в грязном проезде; в паре сотен ярдов коротко стриженный мальчик в футболке с Халком с грохотом нарезает круги на трехколесном велосипеде. Он таращится на меня так, словно я заблудилась. Возможно, так и есть.

Вылезаю из «бронко», засовываю в карман ключи и подхожу к длинному низкому дому, со Сверчком у ноги. У дома ржавого цвета обшивка с серебристой алюминиевой отделкой, которая отбрасывает копья света. На крыше торчит покосившаяся телеантенна. Я не успеваю подойти к трем дощатым ступенькам, как входная дверь распахивается и передо мной, как волнолом, появляется приземистый широкоплечий мужчина. Я чувствую, как Сверчок напрягается, и кладу руку на ее ошейник.

— Помочь чем? — спрашивает он, хотя на самом деле говорит: «Убирайся». Его правый глаз с красной каемкой ниже левого, и это придает мужчине скорбный вид. В остальном он сплошь кузнечный молот — мощные бицепсы, небритый двойной подбородок и широкая челюсть. Сжав зубы, он оценивает меня.

— Я ищу Рубена или Джеки Гилберт. У них нет никаких неприятностей или чего-то такого. Мне просто нужна информация.

— Они здесь больше не живут. — Мужчина явно определил во мне профессионала, даже не видя жетона. Он кашляет и ждет, когда я отступлю.

— Вы их родственник?

— Та семья переехала. Не знаю куда.

— Я занимаюсь поисками пропавшего человека в Мендосино, пятнадцатилетней девушки по имени Кэмерон Кёртис.

— Никогда о ней не слышал.

— Мистер Гилберт, она в серьезной беде. — Имя выскакивает, и я отпускаю его, забрасываю удочку.

Его тело вздымается, когда он делает глубокий вздох.

— Валите на хрен отсюда. Ничего не знаю ни о каких пропавших девчонках.

Я вздрагиваю, не успев собраться. Он здоровый мужик и может крепко меня отделать, если решится на такое. Может, приехать в одиночку было паршивой идеей?

— Послушайте, я не хочу вам докучать, мне просто нужно заполнить несколько пустых мест.

— Я не разговариваю с копами.

— Я не коп, я детектив, и в любом случае у вас нет никаких неприятностей. Речь идет о Кэмерон. Вы не смотрите новости?

Он сильно кашляет, расправляет плечи.

— Нет.

— Возможно, она была связана с этим местом, много лет назад…

Никакой реакции.

— В этом районе пропали несколько девушек, но я приехала только из-за Кэмерон. Пожалуйста, не могли бы мы зайти в дом и немного поговорить?

Его подбородок опускается, здоровый глаз выпучивается.

— Я уже сказал. Я ни хрена не знаю о ни о каких пропавших девчонках. А теперь валите с моей дороги в ад. У меня работа. — Мужчина смотрит сверху вниз, демонстрируя готовность пройти сквозь меня, и мне остается только отступить в сторону.

Я стою во дворике и смотрю, как он забирается в темно-бордовый «Форд Таурус». Меня подташнивает, потому что я все испортила. Кэмерон жила здесь. Где-то рядом недостающие кусочки, которые могут показать ее целиком. А что теперь? Можно попытаться обойти соседей и молиться, чтобы кто-нибудь здесь вспомнил ее или рассказал мне что-то полезное о Гилбертах. Но я не испытываю особого оптимизма на этот счет.

«Таурус» добавляет газа, сворачивает с Ивовой на Фиговую, едва не задев стойку с почтовыми ящиками, а потом возвращается мальчишка на своем трехколеснике, заходя на новый круг. Его взгляд прикован к Сверчку. Дети всегда фокусируют внимание на собаках.

Я машу ему, но его взгляд холоден. Потом взгляд проскальзывает мимо меня, и мальчик оживает. За мной бесшумно открылась дверь.

— Привет, Кайл, — произносит голос.

— Привет, Гектор, — отвечает мальчишка. — Можно, я зайду ненадолго? Мамы нет дома.

Я смотрю то на одного, то на другого, слишком удивленная, чтобы говорить.

— Через минутку, ладно? Мне надо поговорить с этой тетей.

Глава 42

Знакомое потертое ковровое покрытие тянется через гостиную до маленькой кухни, ветхой и когда-то ярко-зеленой. Вся мебель — стол, стулья и диван с темным пятном на спинке. Сверчок садится рядом со мной; Гектор стоит, подбоченившись, изучает меня, изучающую его. Ему двадцать один или двадцать два, у него мускулистые предплечья, татуировки уходят под рукава полинявшей синей рабочей рубашки. На шее тоже татуировка. Группа переплетенных затушеванных пузырьков, похожих на шкуру питона. Темные джинсы с отворотами спускаются на грубые черные ботинки со стальными носками.

Он суровый парень, однако я не ощущаю угрозы. Инстинкты подсказывают, что он хотя бы выслушает мои вопросы. Возраст и цвет кожи дают хорошие шансы, что он — мальчик с фотографии или еще один брат Кэмерон. Вдобавок он открыл дверь.

— Гектор, меня зовут Анна Харт. Я пытаюсь отыскать пропавшую в Мендосино девушку.

По его темным глазам пробегает тень.

— Что с ней случилось?

— Мы точно не знаем. Она исчезла из дома вечером двадцать первого сентября, и с тех пор