вас ни в чем уверять. Зачем? Я вообще не стану объяснять вам причину своего решения. Не вижу в этом необходимости, да и смысла: вам не интересно, а мне лень. Я лишь ставлю вас перед фактом. Так что вы зря пришли. Можно было сразу присылать своих громил. Чем раньше мы закончим наши вечерние дела, тем лучше. Меня вон на кровати интересная книга ждет.

— Дурак! — сказала Белла. — Ты зря пытаешься изображать клоуна. Я впечатлена, конечно, тем, что ты еще можешь шутить. Но я тебя огорчу: твоя Алиса сейчас в Службе Контроля. В правдивости этой информации я не сомневаюсь. Они арестовали ее больше недели назад. Что послужило поводом, я точно не знаю. Но уверена, что она там останется очень надолго, если не навсегда.

— Почему? Что она такого сделала? Вряд ли она могла серьезно провиниться перед этим вашим Кодексом.

— А ей и не нужно было ничего делать, — сказала Белла. — За нее давным-давно все сделала ее бабка.

— Не понимаю.

— Конечно, не понимаешь. И твоя Алиса, думаю, пока не понимает.

— И что же от нее хотят?

— У меня есть эта информация. Вот только я не уверена, что стоит сообщать ее тебе.

— Почему?

— Во-первых, ты меня разозлил. У меня сейчас сильное желание встать и уйти. А во-вторых, как ты говоришь: мне просто лень.

— Серьезные доводы.

— Да, я могу быть злопамятной, — сказала Белла. — Но я расскажу, если ты захочешь. Чтобы ты не питал иллюзий относительно своего будущего с этой девчонкой и не усложнял себе этим жизнь. Но только учти: если СК станет известно, что ты владеешь данными сведениями, они сделают все для того, чтобы либо взять тебя под свой полный контроль, либо... Я не берусь предсказать, что они сочтут более важным: некого инкуба, или устранить возможность того, что информация об их промахах выйдет за пределы узкого круга посвященных. Ты уверен, что хочешь подвергнуть себя такому риску?

— Конечно.

— Ты помнишь, я рассказывала тебе о тюрьме для ведьм?

— "Морозная свежесть"?

— "Морозная обитель", — сказала Белла. — Мне довелось узнать о том, что она собой представляет, и почему оттуда никто не возвращается. Алла Арбатская, кстати, и поведала. Так вот. Нас, ведьм, чтоб ты знал, очень сложно убить. Для этого нужно уничтожить тело, чтобы у нашего дара не осталось вместилища. А иначе, даже с отрубленной головой, ведьма продолжает не жить, нет — существовать. Дар не позволяет отделиться душе, и поддерживает остатки жизни в теле, дожидаясь наследника. Вот потому нас и сжигали раньше на кострах, уничтожая тело полностью. Опираясь на эти факты, и построили "Морозную обитель". Ведьмы не живут там, в общепринятом смысле. Они там... находятся.

— Как это?

— Когда ведьма поступает в "Морозную обитель", ее раздевают догола и запирают в маленькой комнатушке без окон и с очень толстыми стенами. Без воды, без пищи, без общения; примерно на год. Все подходы к этой комнате запечатываются, чтобы ни у кого не было даже возможности туда попасть. А потом к ведьме наведываются снова, чтобы взять тот одушевленный предмет, в который она превратилась, и перенести его в похожее на склеп хранилище.

— Откуда вы это знаете?

— Алла несколько раз посещала это место. Там, за пронумерованными дверками еще в конце сороковых годов прошлого столетия уже находилось около двух сотен ведьм. Тюрьмы для ведьм в нашей стране существуют не первое столетие. Узницы накапливались там на протяжении нескольких веков.

— Садизм какой-то, — сказал Максим. — Почему так жестоко? Их можно потом оживить?

— Они и не мертвы. Но, думаю, к нормальной жизни вернуть их уже невозможно. А жестоко с нами поступали всегда. Люди боятся нас. И поэтому пытаются уничтожить. Из-за этого мы и держим свое существование в тайне на протяжении уже многих сотен лет. Никто не хочет спровоцировать очередную волну охоты на ведьм. Нас и так мало осталось. С властями мы пытаемся сотрудничать. Те, хоть и опасаются нас, но находят полезными. А если уж наши дорожки пересекаются, то жалости к нам они не испытывают. И это, если честно, правильно: обиженная ведьма подобна бомбе с запущенным часовым механизмом.

— А почему не дают им спокойно умереть? Зачем хранят? Почему не сожгут?

— Ты не все знаешь о нас, — сказала Белла. — Убивать ведьму опасно в первую очередь для убийцы. Для него это тоже верная смерть. Есть такое понятие, как посмертное проклятие ведьмы. Это когда наш дар, оставшийся без носителя, переходит к убийце. А так как у убийцы в большинстве случаев нет того, второго, отличия от обычных людей, о котором мы говорили вчера, то дар его убивает.

— А если есть?

— Это и есть вторая причина, по которой в "Морозной обители" хранят оболочки ведьм с запертым в них даром.

— Вы хотите сказать, что ведьма может получить и второй дар?

— Нет, — сказала Белла. — Второй получить невозможно. Но ты не думал о том, что у той же Арбатской могло быть и две, и три внучки?

— И все они могли бы стать ведьмами?

— Вероятность этого велика.

— Так делают?

— Делали.

— А сейчас?

— Теперь с этим возникли некоторые сложности.

— Какие?

— До сорок первого года тюрьма для ведьм располагалась на Кольском полуострове. Но потом, сам понимаешь, оставлять ее на прежнем месте побоялись. В самом начале войны ее спешно эвакуировали в Якутию. Не было больше всевозможных красивых табличек с именами, ведьм складывали в пронумерованные ящики, фиксируя кого, куда на бумаге, и грузили на корабль. Так и повелось. На склепах ведьм с тех пор ставился лишь номер. Во время войны, особенно в самом конце, когда Красная Армия победно шагала по Европе, тюрьма значительно пополнилась немецкими, польскими и прочими ведьмами. А когда в пятидесятых Европа затребовала своих ведьм обратно, пусть хотя бы просто их дар, вдруг оказалось, что архив тюрьмы пуст. Списки ведьм таинственным образом исчезли.

— Что за списки?

— Раньше не было электронных носителей. Все писали на бумагу и помещали в архив. В том числе и то, под каким номером в хранилище числится та или иная ведьма. Тогда не делали тесты ДНК, и восстановление лиц по форме черепа — тоже. Это сейчас стало проще, и часть ведьм, возможно, уже опознана.