Потом минут пять все приходили в себя, потом началось уже всерьез. С трибун игра выглядела, наверное, не очень живописно. Шла борьба — еще без особых комбинаций, без особой хитрости, поначалу сил у всех было много. И ни та, ни другая команда не подпускала друг друга к своей штрафной.

Иной раз в «Советском спорте» Наташа читала статьи, где футболистов ругали за то, что они играют, видите ли, «не остро». Это писали, как сердито думала Наташа, люди, выходящие на поле только для того, чтобы собирать ромашки… Не остро! Но ведь игру надо построить, сложить. А это не так-то просто и не так-то быстро.

Минут за десять до конца тайма первый отряд начал серьезно давить — сказалась их фора в… триста шестьдесят пять дней. Но второй отряд был готов к этому. Отходить, сжиматься в пружину. И резко контратаковать… Хоп! Игнатов с Денисом выбежали вдвоем на одного защитника. Но затыркались, замыркались, удар у Дениса получился вялый. Надо было Игнатову бить.

Атака ничего не принесла, даже углового. Но будь Наталья Яблокова на месте первого отряда, она бы призадумалась: надо с защитой-то не зевать! А первый отряд ничего в той атаке не заметил, только случайный наскок. Они, видите ли, наступали, они, видите ли, давили, осыпали второй отряд градом ударов, имея в голове лишь классически известную поговорку, что нападение есть лучшая защита!

Тут главное не замандражировать, когда на тебя идет такая армада. Не поломать плана игры. И не раз, и не два Андрей Владимирович кричал им с трибуны:

— Наташа! Денис! Место!

Их тактика победила, и очень скоро произошел тот исторический случай, с которого мы начали наш рассказ.

— Лягушка! — крикнул Шамиль.

Мяч мягко плюхнулся в сетку.

— Где? — спросила Наташа.

Трибуны по обыкновению своему ревели. А второй отряд бежал со всех ног, чтобы обнять своего драгоценного капитана.

— Слушай! Ну просто Жанна д’Арк! — Алька ткнулся ей носом куда-то в подбородок (по причине своего среднего роста).

Но сквозь бурю и восторг жизни она услышала капитанским своим ухом:

— Наташа! — Андрей Владимирович стоял, подняв над головой

скрещенные руки: условный сигнал.

Никто еще ничего не понимал, когда она взяла из рук Купцова мяч, который он насупленно нес к центру поля, и понесла его обратно — в штрафную первого отряда. Встретилась глазами с Эдуардом Ивановичем:

— Право на восьмиметровый!

Сказала твердо.

Чуть в отдалении и вперемешку стояли обе команды. Шамиль неуверенно топтался в воротах… Вот тебе и лягушка! Да еще после такого гола. А если будет второй гол, тут уж они окончательно полягут. Но все зависит от ее удара.

Судья дал свисток. «Бью по пустым воротам, — сказала она себе. — Только в тот угол не смотреть. Говорят, вратари очень здорово узнают по глазам, куда будет удар…» Она разбежалась…

— Тама! — закричал Алька.

Оставшиеся до перерыва минут пять первый отряд приходил в себя, злился. Два раза сбили Игнатова и схлопотали две желтые карточки…

«Вам бы сейчас играть, — думала Наташа, — а вы психуете. Ну и молодцы!»

Потом сидели вокруг Андрея Владимировича все красные, потные, делали сосредоточенные физиономии, а сами — ну невозможно было не расплыться. Конечно, они знали — да и Андрей Владимирович говорил: сейчас первый отряд попрет так, как им и не снилось. Но все-таки уж очень трудно было испугаться: два гола да еще запас два «пеналя».

Победа в кармане!

Второй тайм начался нелепо. Чуть ли не на первой минуте они пропустили гол… Они, как и прежде, играли «сжатую пружину», то есть охраняли подступы к своей штрафной. А там — что хотите делайте! Из-за штрафной серьезно ударить — это, знаете ли, все-таки надо быть мастером.

И вот мяч благополучно улетел куда-то к угловому флагу — вообще на Камчатку. Там его подхватил Вадим Купцов… Купцова даже никто и не атаковал. Ждали, чтоб он сам наткнулся на заслон, как было в первом тайме… Правда, в штрафной у них было несколько вражеских воинов. Ну да аллах с ними… Хлеба, как говорится, не просят.

Вадим продвинулся к штрафной и, когда на него пошел защитник второго отряда, крикнул:

— Роми!

И сделал навесную передачу. Мяч летел тихо. Но он летел высоко. И второй отряд мог его провожать лишь заинтересованными взглядами. Собственно, первый отряд тоже. Но только не Ромка Лучик!

Дальше, наверное, можно не рассказывать: прыжок, удар, гол! Лучик по примеру всех талантливых нападающих вскидывает руки к небу, а второй отряд понуро идет начинать с центра.

Проходит две минуты — угловой. Подает Купцов:

— Роми!

Второй отряд начеку. Но мяч летит опять где-то в космической дали. Димка Зубаткин выскакивает наперехват, ошибается, ворота пустые. И Ромка головой, даже не очень сильно, даже несколько небрежно, забивает еще гол… Воздетые руки, трибуны в соответствующих эмоциях. Что делать — неизвестно. Еще через пять минут Купцов опять на фланге с мячом. Ждать у моря погоды? Нарушая заслон, на него идет Савелов. Вадим — пас Серову. И тот снова:

— Роми!

На Серова, почти уже в панике, кидается Осипов. Но один на один Серов обыграет любого — это можете не сомневаться. Что он и делает, причем красиво. Заслона уже никакого нет, зато есть кромешный ужас. Удар! Димка совершает чудо — вытаскивает такой мяч, за который его срочно надо брать в «Динамо» или уж, по крайней мере, в «Спартак». Мяч от его рук отскакивает примерно на угол вратарской площадки. Здесь бы его и запулить от ворот куда подальше. Но ведь паника! Лучик делает шпагат, в падении дотягивается до мяча — гол! Теперь уже не головой, а ногой.

Итак, оглянуться не успели, уже продуваем. 3: 2. А главное, совершенно неизвестно, что с этим наваждением делать и в какую сторону бежать спасаться!

Наташа отыскала на трибуне Андрея Владимировича. Оказывается, он тоже сейчас смотрел на нее, именно на нее. Было лишь одно средство против мчащегося к победе первого отряда — два совершенно точных восьмиметровых.

Их надо сейчас бить, это ясно. Но кто же решится в такую минуту отдавать приказание! Противник — хоть с каждого лепи портрет древнегреческого героя. А у тебя все наоборот, и руки-ноги дрожат, словно на веревочках приделаны… «В общем, Наталья, я предполагаю, а выбираешь ты…» — Все это и сказали ей сейчас далекие глаза Андрея Владимировича.

Мяч стоял на центре