«Ты же знаешь – это эксперимент».

Илья попытался тряхнуть головой, чтобы взбодриться, чтобы дать мыслям правильный ход. Ничего не вышло. Его тело застыло, как и все вокруг. Даже взгляд сделался стеклянным, с глазами, выпученными от ужаса. И сама его речь – лишь иллюзия, ведь сейчас его рот раскрыт в затянувшемся крике боли и ужаса.

Силен же этот Разум, уложивший беседу в один мизерный миг! И, наверное, ждет от него не самого очевидного решения. Иначе к чему были все эти сложности? Пройти через страх и смерть – и все ради того, чтобы оказаться под ножом какого-то психа?

Нет, не может этого быть.

– То есть, чтобы я выжил, этот человек должен умереть?

«Да».

– Мне не нравится этот выбор, – процедил Илья. – Псих со скальпелем помрет, ты потеряешь ко мне интерес и я останусь умирать на этом столе. Ну уж нет!

«Он убьет тебя».

– А знаешь что, – Илью вдруг разобрала злость. – Подавись ты своим экспериментом! Пусть он режет меня ко всем чертям! Да, пусть потрошит меня, как курицу! Что, съел?! Ха-ха! Нет, не дашь ты ему меня прикончить! У тебя совсем другие планы, ведь так?!

Голос не ответил. Зато медленно накатила та самая реальность, от которой уже не было спасения. Словно издалека Илья услышал свой собственный, нарастающий вопль и такую же быстро накатывающую обжигающую боль…

– Стоять! Руки!!! – этот новый голос ворвался в инфернальную реальность, ломая ее и неся спасение.

Пленник еще успел увидеть, как его мучитель трусливо всплеснул руками, как мелькнул в воздухе падающий скальпель.

И потерял сознание.

Жизнь – странная штука. Совсем недавно он ощущал себя, ни больше ни меньше, свиньей на бойне. Теперь же сидел за одним столом со своим собственным живодером. Трое незваных гостей и подземный обитатель теснились в маленькой захламленной комнатушке, которая, как ни странно, дарила иллюзию уюта и защищенности. Лейтенант все еще не мог прийти в себя и сидел неподвижно, заштопанный, затянутый бинтами и немного пришибленный транквилизаторами. Оставалось лишь наблюдать за этим странным разговором, медленно, через трубочку потягивая сок из картонной упаковки.

Наверное, стоило изумиться встрече его спутников с доктором-маньяком. Они не били его прикладами, не душили и не топили мордой в рукомойнике. Они обнимались, хлопали друг друга по плечам и радостно хохотали.

– Не может быть! Вильмер! Ты живой, собака! – то и дело вскрикивал Шон. – Невероятно!

– Как видите, друзья, – вяло улыбался «доктор», который оказался щуплым человеком средних лет, биохимиком по специальности и довольно добродушным к тому же.

– Как же ты выжил при взрыве? – скорее изображая любопытство, чем искренне интересуясь, спрашивал Злой.

– Не знаю, – Вильмер пожал плечами, виновато скосился на Илью. Отвел взгляд. – То, что был взрыв, мы поняли – тряхнуло нас здесь порядочно. Даже вырубило ток минут на сорок. Думали, всё, крышка. Но потом подача электричества возобновилась. Наверное, сработали резервные системы… Что это все-таки было? Ядерная бомбардировка? Война?

Илья с Шоном переглянулись. Злой невозмутимо разглядывал хозяина этого подземелья. Илье подумалось: посидишь вот так в этом каменном мешке с годик без информации, да впридачу по соседству с кровожадными монстрами – хочешь не хочешь, спятишь. А потому как-то глупо на него злиться.

– Выходит, ты совсем ничего не знаешь? – проговорил Шон.

– Откуда ж мне знать? – огрызнулся Вильмер. – Мы тут газет не получаем, в социальных сетях не сидим. Связи, как знаешь, нет уже год.

– Знаю, – кивнул Шон. – Одно могу сказать: вам крупно повезло, ребята. Там, наверху, такое творится… Почище конца света.

– Я догадываюсь, – мрачно усмехнулся «абориген». – Кое-что мы и здесь наблюдаем. Иногда приходится и обороняться. Но, похоже, основные события обходят нас стороной…

– Благодари за это Бога, – тихо сказал Злой.

От этих слов Вильмер как-то сжался. Замолк, глядя в стакан с самодельным «виски». Шон нарушил неловкое молчание:

– А неплохую ловушку вы поставили на входе. Нас просто чудом по стене не размазало! Кстати, хотел спросить: откуда бревно?

– Что за бревно? – Вильмер непонимающе поморгал. – Ах, катапульта? Это из оранжереи.

– У вас есть оранжерея? – произнес Злой.

– Теперь есть, – кивнул Вильмер. – Пришлось соорудить, чтобы как-то выживать. Консервы-то на исходе. Только вот Берни у нас совсем спятил, проводит там опыты с мутагеном. Скоро убьет нас всех, самовлюбленный идиот…

– Так он там, что, бревна выращивает? – тупо спросил Илья. Все уставились на него, как на внезапно заговорившего покойника.

– Гм… Бревна… – пробормотал Вильмер. – Я бы, все же сказал «деревья». Да, выращивает. Как видите, такой ствол – за месяц. Только за эти деревья Берни руки оторвать надо. Когда-нибудь они вылезут из этой проклятой оранжереи и придушат нас своими корнями…

– Я вижу, вы по-прежнему враждуете с Берни, – заметил Злой.

– Да не то чтобы… – Вильмер пожал плечами. – У нас разный взгляд на вещи. Особенно на науку. Но по некоторым проектам мы сотрудничаем.

– Самогон, я смотрю, его производства, – усмехнулся Шон.

– Это да, – слабо улыбнулся Вильмер.

– Я, вот, хотел поинтересоваться: что это за «распятие» в холле? – спросил Злой. – И чего это ты нашего друга потрошить вздумал?

Ладони Вильмера затряслись. Он уставился себе под ноги, как-то съежился. И вдруг схватил стакан с этим оранжевым пойлом – и разом опрокинул в себя. Поморщился и заговорил:

– Ну вы же знаете. Поначалу к нам из этой нечисти многоножки только лезли да мокрицы. Ну, еще крысы-мутанты. С этими мы кое-как справлялись. А потом, уже после взрыва, появился он…

Вильмер замолчал, его передернуло.

– Кто – он? – спросил Злой.

– Мы думали, он один из спасшихся. Знаете, как это бывает? Контузит человека, и он чудить начинает… В общем, оттуда, через лифтовый ход, пришел незнакомец. Совершенно лысый. Голый. Точнее, было у него что-то вроде набедренной повязки с инвентарным номером, потому-то мы сразу и не поняли, что к чему. Он не знал, как его зовут, откуда он куда направляется. Говорил странно, какими-то шаблонными фразами. Первыми его словами было: «Люди, помогите! Я болен!» Звучало вполне убедительно. Ну я взял его к себе. Впоследствии его мы назвали Первым…

– Многообещающе, – заметил Шон.

– В общем, этот тип поначалу вел себя как вполне нормальный контуженный: молчал, но ел, гадил, куда положено, вроде бы, даже спал. Хотя сейчас я думаю – он просто имитировал сон. А потом вдруг я просыпаюсь и вижу: стоит он надо мной с ножом. Благо, у меня уже рефрексы на мокриц выработались, да на «коллег» вроде Найка и Линча, от которых не жди ничего хорошего. Так что он замахнулся – а я уже на полу. А он давай потрошить подушку. Потом поворачивается, резко – и нож у него в руке крутится, да ловко так, как у профи. Но у меня под кроватью – бейсбольная бита всегда наготове. Думаю, в тот раз мне повезло – я оказался быстрее. В общем, бросился он на меня с ножом – а я ему битой по башке. Ну, он и свалился замертво. Я, конечно, переживал сильно. Все-таки человека убил, хоть он и поступил некрасиво.