Она посмотрела на кучу разорванных, дымящихся костей и опять начала плакать. Ее слезы тихо шипели, падая на угасающие угли, которые мерцали среди останков ее бывшего ученика.

- Кровь Коллерона! Теперь деревья падают с неба! - зарычал Галан Годалфин, отскочив в сторону и прикрыв лицо плащом. Упавшее дерево с оглушительным грохотом подпрыгнуло и обрушилось прямо перед ним, расшвыривая во все стороны щепки и пыль.

- Наверняка там продолжается поединок заклинаний, - предположил Аттар, глядя наверх. - Может, нам лучше уйти? За твоими монетами мы можем вернуться и позже.

- Позже? - простонал Галан, и они во весь опор помчались прочь от этого места. - Насколько я знаю проклятых магов, если уж они воюют, то, в конце концов, или разнесут гору и оставят мой тайник на виду у любого прохожего, или похоронят все его содержимое глубоко под обрушившейся скалой!

Опять раздался грохот, и Аттар Нлоссэ оглянулся вовремя, чтобы увидеть, как с крутого обрыва полетел кусок скалы, подпрыгивая и сотрясая все вокруг.

- Ты, как обычно, прав, Гал, они похоронят клад!

И он устремился вслед за эльфом в пыльных черных кожаных доспехах. Они двигались со всей возможной для них скоростью. Галан на ходу громко перебирал проклятия из своей коллекции.

- Можешь не надеяться, что тебе долго удастся избегать моей магии, трус,- пригрозил Делмут Эльминстеру, когда его мантия и человеческий щит заискрили, ударившись друг о друга, а сила старинного эльфийского заклинания закружилась, отлетая от них безобидным дымом.

Враги стояли так близко, насколько позволяли волшебные барьеры. Эльминстер только молча улыбнулся, в то время как разгневанный эльф сплетал заклинание за заклинанием.

Делмут обнаружил, что, пока мантия и щит соприкасаются, сила его собственных заклинаний, рикошетом бьющих по нему, совсем мала. Это означало, что его собственная защита, несмотря на активные атаки, разрушалась не так быстро. Поэтому он двинулся вперед, но Эльминстер и не подумал отступить.

Единственное место, куда можно было отступить, оказалось на самом краю утеса, однако аталантарский маг устал от беготни. Пусть линия его обороны останется здесь.

Наследник дома Экорна метнул еще один взрыв, на этот раз мимо Эльминстера и его щита, в надежде, что сильный удар взорвет скалу и унесет в бездну упрямого человеческого колдуна вместе с каменными осколками. Вместо этого, взрыв только осыпал камни с обрывистого края утеса.

Эльминстер не спускал глаз с эльфа. Ну что ж, он долго терпел. Если Делмуту Экорну так уж хочется увидеть смерть, то пусть это будет его собственная гибель. Закрытый своим щитом, принц осторожно сделал хорошо продуманный и тщательно подготовленный бросок, а потом другой и стал ждать. Единственное его преимущество в этом сражении состояло в том, что эльф по большей части не распознавал планов противника, а потому результат собственной атаки мог быть для него неожиданным.

Таким было заклинание «Петля Мрустера», позднейшая переработка «Ответа любящего Джалавана». Тому магу, который умел думать быстрее, оно позволяло подменить заклинание, и оно возвращалось к своему метателю, начиненное другой магией. Теперь, если Делмут был достаточно глуп, чтобы попробовать взорвать раздражающего его человека в пыль, то…

Эльминстер нарочно держался почти вплотную к эльфу, чтобы тот не заметил, что сила и ярость рикошета от человеческих заклинаний на самом деле совсем не рикошет, а только слабеющая сила, оставшаяся еще от первых ударов Делмута.

Делмут с увлечением доказал, что он не просто глуп, а очень глуп, и швырнул заклинание, каких Эл никогда еще не видел. Оно пронеслось над головой жертвы кислотным дождем, но цели не достигло.

Многострадальный щит Эла потрясающе оправдал себя. Делмут так и не заметил, в какой момент дождь кислоты превратился в туман из кислотных капелек и беззвучно, но мертвой хваткой вцепился в его собственную мантию.

Все еще сердитый и уверенный в том, что его противник окончательно загнан в угол, Делмут метнул второе заклинание. Эльминстер на этот раз сделал испуганный взгляд, чтобы отвлечь внимание эльфа. И на этот раз Экорн не заметил, что энергия его взрывов снова растворилась.

Делмут торжествующе поднял обе руки и снова стегнул человека. Эл уворачивался, изображая боль, впрочем, и в самом деле часть исчезающего заклинания все же доставала его сквозь щит. И все же медленно, но верно заклинания Делмута поглощали остатки силы его собственной мантии.

На магический взгляд Эла, эльфа теперь окружали только мерцающие лоскутья магии, разваливающаяся оболочка, которая когда-то была неприступной преградой.

- Делмут! - крикнул он,- я прошу вас в последний раз: давайте кончим это и разойдемся с миром.

- Конечно, человек, - со зловещей усмешкой откликнулся эльф.- Когда ты умрешь, наступит настоящий мир!

И его тонкие пальцы приготовились к такому выпаду, какого Эл еще не видел. В руках эльфа мерцала сила.

Делмут знал, что Эл напряженно наблюдает за ним. Эльф поднял взгляд с таким злорадством, на какое только был способен. В его руках возник невидимый меч, и острие было направлено прямо на Эльминстера.

- Смотри на заклинание, которое ты не сможешь вернуть мне назад, - захихикал эльф, низко наклоняясь над мечом. - Мы называем его «Клинок, ищущий смерти», и все эльфы к нему невосприимчивы! - Он щелкнул пальцами и залился злорадным смехом. Лезвие прыгнуло вперед.

Они стояли всего в нескольких шагах друг от друга, но Эл уже знал, во что он превратит этот невидимый меч силы. Делмут поступил бы более мудро, держа меч в руке и разрубая мантию Эла так, будто это настоящий клинок. Тогда в ближнем бою у Эла не хватило бы времени развернуть меч.

Впрочем, Делмут поступил бы еще более мудро, если бы вообще не затевал этого поединка.

Эл отбросил клинок обратно, чуть-чуть отклонив его в сторону. Клинок достиг эльфа, и смех сразу оборвался. Безуспешно защищавшая эльфа мантия рассыпалась шлейфом искр, Экорн подскочил и перевернулся в воздухе вверх тормашками.

Эльф оцепенел, когда все отклоненные Эльминстером заклинания ударили в него. Руки Делмута скрючились, как огромные когти, ноги вытянулись. Парализованный, он мог теперь только вращать огромными от ужаса глазами и беспомощно следить за человеческим магом.

Хотя, возможно, не так уж и беспомощно. Делмут все еще был способен запускать магию, которая вызывалась одним только действием воли. Эл увидел, как в глазах эльфийского лорда ужас сменился сначала яростью, а потом хитростью.

Испуг Делмута длился недолго. Страх был ощутим как холодное железо во рту, а сердце так и выскакивало. Простой человек мог довести его до этого! Он же мог здесь умереть, болтаясь в воздухе над какой-то обветренной скалой на задворках королевства! Он…

Держись, держись, сын Экорна. Есть еще одно заклинание, которого не ожидает ни один человек и ожидать не может. Кое-что, гораздо секретнее и ужаснее, чем даже меч. Они сольются мантия с мантией; и тогда, если человек захочет нанести поражение ему, то и сам неизбежно погибнет. Не потому ли этот Эльминстер умоляет его закончить сражение?