– Идём, а то на самом деле ты здесь задержишься и не успеешь сделать ничего. Ленад услышал нежный голос, зовущий за собой, и в то же самое время пытающийся приказать.

– Идём. Бросать будем там или здесь?

– Иди за мной, всё, что ты сейчас увидишь – этого не видел никто. Через какое-то время, пройдя одним из множества коридоров, они подошли к закрытой двери. Было такое впечатление, что кто-то снял с центрального входа в столицу, огромные ворота и аккуратно сжал их до размера дверей, только вот над ручкой не было у него сил поработать, она осталась такой же большой. Наверно он был мастер по дереву, а вот по металлу уже не его стихия. – Открывай – произнесла Анида, давая ему возможность первому войти, зайдя за его спину. – Легонько подтолкни её пальцем, и она поддастся тебе. Ну, давай же, мне самой не терпится войти. Её слова звучали, как усмешка по отношению к тому, что было перед ним. Но он её послушался и через секунду он оказался в огромном зале, своды создавали куполообразный потолок, он всей своей массой давил на каменные колоны в виде рук, держащих всё это. Каждая колона была украшена посередине камнем с размер огромного валуна, вокруг него вилась виноградная лоза, только она была без листьев и несла на себе уже засохшие ягоды. Она осторожно обходила каждый камень и шла наверх, под потолок, и заканчивалась под огромным окном в центре зала вверху. Оно было единственным источником света в этом месте. Зал был весь одет в серое, как воин, воюющий за свои границы. Защищать ему было, что – это камни. Они единственные – разбавляли здесь палитру всего этого помещения своими пёстрыми цветами. Света от самих камней не было, они были похожи на увеличенные экспонаты для показа другим. Цвет был в них мёртвый, и тяжело было вообще понять их происхождение.

Подойдя поближе к одной из стен, Ленад увидел, что это всё из одного камня, даже ветки виноградника так искусно вырезаны или, если быть точным к материалу, они были высечены, что только с близи можно было понять, насколько велик мастер. Пол также разделили под плиты, но камень был намного темнее и излучал он только холод.

– Кто он этот человек, что так умеет работать с камнем? Вопрос вылетел, не успев ещё даже созреть у него внутри.

– Его не видел никто в этой долине. Создав это, он исчез, оставив после себя, самую большую проблему, что может оставить после себя каждый из нас – это неизвестность. Все книги, что мы нашли, помогли нам продвинуться к истине настолько, насколько он этого хотел, по-видимому. Только не спрашивай, как это сделано.

– Вы не знаете, что вас здесь держит. Долина большая, да и симфония доходит сюда очень плохо.

– Мы все дети одного творца. Мы все преклоняемся одной силе. Неважно, где мы. Важно, насколько искренне мы этого желаем.

– Сила одна – это музыка. Всё остальное – это поиск, что всё равно приведёт к ней.

– Кто бы говорил? Ты же сам отключился от музыки буквально недавно. Отдался краскам. Почему?

– Это была твоя просьба, и это было недолго. Ленад опустив голову, пытался скрыть свою тревогу. Потому что краски дали настолько сильное ощущение полёта, что он сам испугался собственных неизвестных ему чувств.

– Ты никогда не задумывался, почему сила над нами разрешила нам разделиться в вере и в способах преклонения перед ней.

– Нет.

– Я тебе отвечу. Это способ отвести нас от истинного понимания её. Поиск – вот на что она надеется. Он даст нам всё, кроме ответа. Ищущий всегда, более верующий, чем уже нашедший. Это не магия, а житейская практика. Этим временем она подошла к одной из стен и потянула каменную лозу за кончик. Стенка на его глазах стала отодвигаться, давая проход вниз, обнажая часть лестницы уходящей по спирали наверх.

– Мы опять куда-то идём?

– Ещё не знаю, есть ли у нас время на это. Брось камни, дай карте ожить, не забирай у неё возможность открыться перед хозяином. Она этого ждала ровно 7077 дней. Ленад где стоял, там и сел. Достал пергамент и разложил его на полу. Разгладив уголки, он посмотрел на неё с усмешкой и какой-то степенью недоверия. Взяв камни в руки, он почувствовал озноб и тяжесть на душе. Он соприкоснулся с тем, что он боялся больше всего – это судьба с открытым лицом и глазами смотрящими прямо на него. Камни лениво пытались словить лучи солнца и поиграться с ними, но наверно им этого не надо было, так как они только поглощали, не отдавая ничего взамен. У них была такая привилегия, данная сверху. Руки всё больше стали трястись, будто он был на морозе и ветер уже забрался не только под рубашку, но и в тело. Рука раскрылась, кубики выпали сами с руки, остановившись посреди поля. Один из них застрял на сломанном ребре, опираясь своими гранями на шестёрку своего партнёра.

– Что делать? Перекидывать?

– Ни в коем случае, это только в обычной жизни можно, что-то переделывать. В настоящей жизни, можно только ждать. Если ты переделываешь, ты просто делаешь совершенно новый шаг.

– Это ещё что за слова, с какой это книги?

– Это жизнь, а она самая полная книга. Просто мы не в силах всю её прочесть. Это, как ты дышишь. Ты не дышишь также, как минуту назад, ты всегда наполняешь своё тело по-новому воздухом для того, чтобы открыть глаза и услышать музыку или притронуться к краскам. Этим временем кубик сам упал, прервав очередной разговор между ними. Их сума равнялась магической цифре 13. Один из квадратиков стал проявляться и над ним, как в кукольном театре появился маг с Ленадом около дворца, где хранится «Шар Симфонии». Эта объёмная картинка появилась над самой картой, а в открывшемся пространстве стала проявляться надпись в виде диалога – «Ты пойдёшь дальше сам, а мы тебя здесь подождём».

– Кто это, мы, подождём? В голосе Ленада прозвучала грусть.

– Первый раз я тебе помогу. Потом некому будет тебе подсказывать, если ты не сделаешь это, судьба решит сама, куда тебя направить.

– Одно не сделаю, другое не пойму. Что делать?

– Если хочешь понять себя, нужно быть просто очень честным перед самим собой.

– Ты хочешь сказать, что «я поднимусь в гору с Магом, и там будет ещё третий, но мы дойдём, несмотря на все преграды, что меня ждут?».

– Ты быстро обучаемое существо из рода человеческого. Произнесла Анида, отдавая свой смех залу, для игры между арками в мячик. – Идём, дверь уже до конца открылась. Произнесла она, протягивая ему руку.

Дорога жизни вымощена из сновидений, только не всегда мы смотрим себе под ноги

Человек приходит в этот мир свободным от всего, даже после девяти месяцев борьбы за выживание ему неведомы такие понятия как: жалость и старение, испуг и одиночество, вина за содеянное и наказание. Первый его крик не для того, чтобы напугать окружающих, а просто попытка заполнить лёгкие жизнью. Открывая глаза, он ничего не ждёт кроме света, даже не зная, какого он цвета. Он духовно пуст, но ещё не опустошён и это его единственная ценность на тот момент. Но жизнь не может позволить себе такой роскоши – остаться свободной навсегда. Неведение о будущем толкает её на первые познания, что несёт за собой первые заблуждения. Первоначальная свобода теряет свои границы и, поднимаясь по лестнице бытия, приходит в тупик. Любой из нас захочет вернуться в первый свой день, но сможет ли он оставить свою ношу – вот в чём вопрос. Постоянная попытка продвинуться вперёд в основном, натыкается на ограниченность возможностей, предлагающие нам зайти в лабиринт собственных грёз. Тогда появляется страх перед любым риском, скучным существованием, неизвестностью, что ведёт к дороге противоречий не только в словах, но и делах. Многие, опустив руки, слепо существуют, просто даже не думая – «Зачем и почему, так». Соприкасаясь, с такими же равнодушными, как и они сами, отвергают напрочь любую цель, оставив поиск смысла потомкам. Но они, не видя другого примера, кроме того, что вокруг тоже не стремятся стать свободными доверяя всё случаю. Но наверно ещё не нашлась та сила в космосе, что поменяет в душах страх на огонь, что зажжёт желание бороться.