Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Горожане мрачно смотрели на их колонну, но кроме этого никаких других эксцессов не было. Многие из жрецов Зурна, которые подстрекали к бунту, были казнены, или скрылись в катакомбы и теперь никто из этих фанатиков не решался в открытую выступать против владыки.
Горожане, впрочем, не были уж так злы на них, как ему сперва показалось. Один из продавцов фруктов, у которого Сергей, не удержавшись, на ходу, купил целую корзину спелых слив, даже с похвалой отозвался об его парнях.
На вопрос Никитина, почему он их хвалит, ведь они убили много горожан. Тот только заговорщески усмехнулся и сказал, что многие горожане рады, что они очистили город от всякого пришлого сброда.
— И, кроме того, вы всегда честно платили за вино и шлюх! — весело добавил торговец и, получив обратно свою корзину, исчез в толпе.
Лошра весело фыркнула, услышав ответ торговца, Никитин только покачал головой, подивившись логике торговца.
* * *
В этот день особо не останавливались, так сделали только часовую остановку, перекусили сухим пайком и фруктами и вновь покатили вперёд. Когда они въезжали в город, здесь на полях вовсю кипела жизнь, теперь урожай был полностью убран, и лишь отдельные группы крестьян попадались им навстречу.
Наступала тёплая зима, которая в этих краях продолжалась месяца три. В степи время от времени в это время бывало, выпадал снег, правда, такое случалось довольно редко, но Никитин на всякий случай, готовясь к худшему, захватил с собой несколько сотен тёплых накидок из шерсти.
В походе всякое могло произойти и здесь, лишний запас карман не тянул. Правда, обоз вышел по здешним меркам очень большой, шутка ли почти сто фургонов. Обычно такими караванами здесь ездили только торговцы нинхи.
— И как это интересно римляне на себе таскали своё имущество! — подумал он, в какой раз, оглядывая вытянувшуюся длинной змеёй колонну.
Римская армия являлась для него образцом, но вот некоторые моменты он никак не мог для себя уяснить.
— А может быть летописцы врут? — продолжал размышлять он — Это сколько нужно было нагрузить на пехотинца? Возьмём, к примеру, только его вооружение ну килограмм двадцать, даже двадцать пять точно будет! Один щит, сколько весит! Потом ещё продовольствие, палатки, да ещё к тому, же ещё и колья для палисадника. Общий вес килограмм под сорок а то и пятьдесят! Ну и много с таким грузом пройдёшь?
Никитин поежился, представив себя с такой ношей, вспомнив, как однажды, в 90-е годы, добирался в свою деревню. А дело было так — сломался единственный рейсовый автобус, который два раза в неделю объезжал эти отдалённые места.
Вышел он на станции, подошёл к остановке и всё! Хочешь, стой, хочешь, падай, хочешь комаров корми! И такси туда не ходят, очень уж убитые и разбитые лесовозами дороги. Ничего не поделаешь, пришлось топать по лесной дороге и как назло ни одной попутки не попалось! А топать пришлось тридцать километров.
Короче добрался он до деревни на автопилоте через десять часов, а груза то у него было всего килограмм сорок. Двадцать в рюкзаке за спиной и по десять в сумках в каждой руке. Наломался тогда жуть! Н-да дела. Народ здесь правда измальства к тяжёлому труду привычный, но шагать целый день с таким грузом! А если враг нападёт во время марша?!
Так что в хрониках, скорее всего, речь шла о легионах, где служили профессионалы с выслугой порядка десяти-пятнадцати лет, да ещё если такие марши происходили по знаменитым римским дорогам. Тогда может быть! Он сильно сомневался, что его бойцы выдержат нечто подобное, так что у фургонов, несмотря на их тихоходность, был свой плюс.
В них можно было ночевать, везти полторы тонны груза, можно было, использовать фургоны как табориты или переселенцы в Америке, которые использовали их в качестве подвижного укрытия. Жаль только что они были несколько медлительны!
Никитин вспомнил белых быков, которые достались ему в качестве трофеев от владыки Ка-Ато, но они, несмотря на свою быстроходность, не могли везти много груза. Поэтому они здесь мало использовались в реальной жизни. Невыгодно! Да и были эти животные более привередливые, чем их серые и чёрные собратья.
В этот день они так и не смогли выбраться за внешние укрепления Висс-ано, из-за того, что они сегодня слишком поздно двинулись в путь. К вечеру, когда на небо выкатился Дабо, по колонне пронеслись гонцы с криком:
— Привал! Привал!
Остановились они в поле поблизости от дороги. Здесь можно было разместить, сотню таких отрядов как у них. Никитин велел разместиться в стороне, отгородившись фургонами и от наёмников, и от войска теро, Быков отогнали пастись, и стали споро выволакивать большие котлы для пищи и разводить костры.
Самыми первыми ужин получили сотни, которые были приписаны к двум полевым кухням, к ним самыми первыми заспешили бойцы, сопровождаемыми завистливыми взглядами остальных дружинников, у которых пища варилась на костре.
Надо было конечно взять с собой не две такие кухни, а восемь или даже десять, но они успели сделать только две, больше просто не смогли. Мощности производства были ещё не те, слишком много было нужно сделать помимо полевых кухонь для похода. Одни только стрелы для арбалетов заняли несколько фургонов! Практически всё их производство было брошено на их изготовление. И всё это время несколько ремесленников постоянно изготавливали их. Никитину даже страшно было подумать что будет если они окажутся без стрел, поэтому после битвы густые цепи бойцов внимательно осматривали всё вокруг, вырезая их даже из трупов. Несколько дней назад он направил в Москву десяток разведчиков к Медведю, что бы они забрали у него как минимум ещё один фургон со стрелами. Так что он должен был их ждать вблизи крепости теро, контролирующей проход в Великую Степь.
Получив для себя и для Лошры, тарелки с рисом и мясом они сели на накидки около тёплого бока походной кухни. Температура ближе к ночи падала градусов до десяти по Цельсию, и было довольно прохладно.
Женщины из обслуги с любопытством поглядывали на Лошру, аристократка не обращала на них никакого внимания, сосредоточившись на еде. Все вокруг, оголодав, накинулись на горячую кашу, Никитин попробовал пищу и, скривившись, отправился к своему фургону за приправой. Он никак не мог привыкнуть к пресному вкусу здешней пищи.
Лошра с аппетитом ела из своей медной миски, прислушиваясь к разговорам дружинников, которые, не особо обращая на неё внимания, разговаривали неподалёку.
