– Ну как же – анализы подменить!

– Вот не ожидал! Законопослушная Агния, такая вся правильная…

– Да что ты понимаешь! – разозлилась я, оттого что Фэй постоянно перебивает. – Мне пришлось подменить его хорошие анализы на положительные.

– Это еще для чего?

– Да для того, что в противном случае Дениса сочтут толкачом, непонятно?

– А-а-а… Ничего не скажешь, изобретательно! – оценил Фэй по здравом размышлении. – А так он – обычный наркоша, который попался с поличным. Погоди, но это все опять про Белого Китайца, который, напоминаю, тебя не интересует!

– Так ты же мне сказать не даешь: я – слово, ты – десять! Девица из лаборатории обмолвилась, что от Губанова, – это наш начальник медсанчасти, майор Губанов, – поступил запрос на проведение странных тестов, не имеющих отношения к предполагаемой наркомании Дениса.

– Тебе виднее, – пожал плечами Фэй. – Ты же врач!

– Да я бы не обратила на это внимание, если бы не знала точно, что Дениса должны были проверить только на наличие Белого Китайца. Понимаешь, тесты, которые просил Губанов, подозрительно напоминают те, что берут в случае пересадки почек и печени!

– У твоего Дениса проблемы с почками?

– У моего Дениса все в порядке со всеми внутренними органами: это у доноров берут такие анализы – в основном на совместимость тканей и группы крови, а также на ВИЧ и так далее – уж извини, не стану вдаваться в подробности!

– Извинения приняты: я все равно ни черта не смыслю в вашей врачебной терминологии. Так ты, что, решила, что парня хотят использовать в качестве не вполне добровольного донора?

– А что еще я должна была решить? Ах, да, ты же не знаешь…

– У меня создается впечатление, Агния, – заметил Фэй, усаживаясь на край подоконника и подперев рукой подбородок, – что, когда я имею дело с тобой, я вообще не в теме!

И я рассказала ему о первопричине прибытия на заставу. На этот раз мой собеседник был молчалив и ни разу не вставил ни слова, пока не понял, что я действительно закончила.

– Значит, – медленно произнес он, – прецедент уже имел место?

– Да, – кивнула я, – с отцом одного из погибших солдат. Ему никто не поверил, а между тем имелся свидетель.

– Тот ветеринар?

– Точно.

Фэй задумался.

– Знаешь, – сказал он через некоторое время, – в Китае торговля органами идет достаточно бойко.

– Я в курсе. У заключенных, приговоренных к смертной казни, к примеру, осуществляют при необходимости забор органов, нисколько не интересуясь их мнением!

– Ты сейчас о легальной процедуре говоришь, – отмахнулся Фэй. – А я о своем, о близком. У нас эта отрасль здорово развита: из Китая органы отправляются в разные страны за большие деньги, да и в самой стране претендентов на них хватает – народу-то пруд пруди!

– Ты считаешь, если отец солдата прав… и если я права, то наших солдат продают на органы – в Китай?!

– Если рассудить, то до Китая отсюда ближе, чем до любого другого места в России, верно? А почки, печень и прочее имеют ограниченный срок хранения.

Это так, но предположение Фэя никак не укладывалось в моей голове. Если все это правда, то майор Губанов имеет к делу непосредственное отношение, а поверить в такое просто невозможно! Офицер российской армии, человек уважаемый, отличный врач… Нет, не может такого быть! А что, если не он? Со слов Дарины я знала, что Губанов присылает анализы с оказией, а результаты она сообщает по телефону. Да они же ни разу не встречались!

– Агния, – мягко заговорил Фэй, – пора бы тебе уже свыкнуться с мыслью о том, что человеческий гений в основном направлен во зло и крайне редко – на добрые дела! Вот, возьмем Белого Китайца: наверняка, когда ваши ученые его создавали, они имели в виду что-то хорошее, а не источник гибели для десятков тысяч людей.

– Да, и Нобель тоже не думал о плохом[9]… – пробормотала я упавшим голосом.

– Любое изобретение, любую идею можно извратить и использовать для обогащения – неважно, каким путем и какой ценой. Так что, если ты сейчас задаешься вопросом: «Может ли такое быть?», советую отбросить сомнения и действовать так, как будто ты уже ответила «да»!

– Но у меня так мало фактов, а всему этому, – я ткнула пальцем в бумаги, полученные от Дарины, – можно найти какое-нибудь благовидное объяснение!

– Значит, нужно копать глубже! – развел руками Фэй. – Разве не этим мы занимались с тобой на «Панацее»?

Я почувствовала, как кровь приливает к лицу: не знаю, почему, но мне вдруг пришло на ум не совсем то, что имел в виду Фэй. Я понадеялась, что он этого не заметил, но, подняв глаза, увидела, что китаец улыбается. Терпеть не могу этого в мужиках: однажды заполучив тебя в свою постель, они считают, что победили, и ведут себя, как завоеватели на оккупированной территории! Правда, приходится признать, что Фэй – не самый плохой захватчик.

* * *

Фэй подбросил меня на машине почти до места, а там оставалось пройти всего каких-нибудь пару километров – и я дома. «Дома»! – когда еще я там окажусь? А Шилов-то уверен, что я отлично провожу время с подругой. Узнав о моей беременности, он повел себя странно. Мне казалось, что Олег должен обрадоваться известию – он и мечтать не мог о том, чтобы снова стать отцом. Тем не менее в его голосе по телефону слышалась нерешительность. Я не могла этого объяснить, а потому разозлилась. Наш разговор закончился довольно сухо, и с тех пор я перестала отвечать на его звонки.

Идя по лесу, освещенному заходящим солнцем, я размышляла о том, что ждет меня по возвращении. Конечно, сейчас не время об этом думать – есть более важные дела, и я должна дать объяснения родителям погибших мальчишек, но все же… Не скрою, я чувствовала обиду, и душа моя была не на месте. Я полагала, что нахожусь в том возрасте, когда холодность мужчины, не проявившего достаточно энтузиазма при объявлении партнерши о беременности, не может сильно задеть. Но нет, чувства те же, что могла бы испытывать совсем молоденькая и неопытная девчонка, попавшая в подобную ситуацию. Я изо всех сил пытаюсь склеить наш давший трещину по всем бортам корабль, а Шилов вдруг делает козью морду!

Подняв голову от земли, я покрутила головой и сообразила, что нахожусь вблизи того самого озера, куда мне так не рекомендовали ходить. И я ни за что не свернула бы с тропинки, если бы не одно «но»: в ноздри мне ударил отчетливый запах дыма. Неужели пожар? Но запах не был удушливым, и я заключила, что кто-то просто развел костер. В это время года разводить костры в тайге запрещено – слишком велика опасность возгорания, и лесники строго следят, чтобы нарушений не было. Значит, это не люди с заставы и не поселковые. Браконьеры? А что, вполне: зная, что народ избегает озера, они могли облюбовать это место, не рискуя быть застигнутыми врасплох. Самым лучшим сейчас было бы продолжить путь: темнело, и я рисковала остаться в лесу поздно вечером, когда вокруг полно всякого зверья, не все представители которого отличаются дружелюбием. Но я не была бы собой, если бы не решила хоть одним глазком взглянуть на того, кто не боится страшной легенды о ТОМ, КТО ЖИВЕТ В ОЗЕРЕ. Свернув с тропинки, я пошла через высокий кустарник, перемежающийся вековыми елями и пихтами, – к счастью, местность здесь не была непроходимой, и я могла достаточно легко передвигаться. До озера отсюда было рукой подать, и вскоре оно сверкнуло передо мной золотой гладью в налившихся красноватой медью солнечных лучах. А вот и костерок – по всем правилам разведен, не под деревьями, а ближе к воде, и обложен камешками, чтобы ветерок не разнес угли и головешки.