— Елена мне только сказала, что она ее бывшая однокурсница, у нее крупные неприятности, устроила мне небольшую сцену ревности и отправила на работу. Она думала, что мой интерес к девушке мужской. Я вытерпел пытку и не сознался… Принял, так сказать, удар на себя. Правильно или нет?

— Да. Спасибо, — не особо вникая в смысл слов, сказал Александр. Он воспринимал только то, что касалось Наташи. — Говоришь, у Ленки живет?

— Да. Я так понял, работу ищет. — Костик пригляделся к другу, слегка толкнул его плечом и уверенно заявил: — А ты, брат, взволнован! Это на тебя не похоже.

Александр помотал головой и смущенно признался:

— Взволнован… Это мягко сказано. Очень мягко, старик. Хорошо, что я материал уже почти закончил…

* * *

Она снова ушла от мужа. Тогда, три года назад, значит, вернулась. И вот — опять… Может, опять вернется? Нет! Не даст он ей вернуться.

Ей с мужем плохо. Он, Александр, сам же это ясно видел! Но там ребенок… Так пусть его забирает. Пусть он его ребенком будет. То есть их общим.

Только нужен ли он, Александр, Наташе? Из всех вопросов этот — наиважнейший.

Как же ему с ней встретиться? Что придумать? Или не стоит мудрствовать лукаво, а просто напроситься к Ленке в гости? Или еще проще — позвонить на домашний телефон… Прямо сейчас, когда она наверняка там… Только статью сначала надо добить. Дело прежде всего. Для него ведь всегда дело было прежде всего.

И вопреки своему решению встал из-за компьютера, пошел к Костику.

Картинка повторилась, только теперь Алтухов набирал текст, а Александр теребил его за плечо:

— У тебя домашний телефон Елены есть?

Костик протянул ему свой мобильник:

— Как выражается девушка моей жизни — оффкозно. Поставлю в паспорт штамп — буду за это словечко по губам шлепать.

Александр переписал в свой телефон номер Петровой, отдал Костику его аппарат и повернулся, чтобы уйти. Но Костик ухватил его за рукав водолазки:

— Стоять! Сань, хочешь совет?

Александр оглянулся и молча поднял брови.

— Не звони пока… Не до тебя ей, у нее там преследования мужем в разгаре. Кто их знает? Они помирятся, а ты себя только растравишь.

— Не вернется. Не пущу, — серьезно ответил Александр.

Костик выпустил из пальцев его рукав и печально покачал головой:

— Диагноз ясен. Очередная амбразура.

В тот день Александр так и не решился позвонить.

* * *

— Ленка, через месяц я — учитель русской словесности в лицее «Леонардо»! Там русичка в декрет собралась. А пока, с понедельника, буду на подхвате — кого заменить, в продленке там… Вот! — Наташа плюхнула на стол прозрачную коробку с тортом. — Теперь я знаю, что смогу вернуть тебе долги, поэтому разорилась на вкусненькое.

Ленка назидательно подняла палец. Это она их преподавателю по зарубежке подражала.

— Наблюдаешь закономерность? Стоило тебе обратить на себя внимание — и мир последовал твоему примеру. Кофе? Чай?

— Кофе. Твой фирменный, пополам со сгущенкой.

— С то-ортом?! — весело ужаснулась Ленка.

— С тортом, с тортом! Все говорят, что мне надо немного поправиться.

— Это да, это надо. Это прямо удача, что мы не биофак окончили. А то дети тебя за пособие по анатомии приняли бы.

Наташа изобразила обиду:

— На вас не угодишь: то Коровушка, то скелет… А ты почему так рано дома?

— Отпросилась. Комп на работе виснет, пока налаживают — дома попишу. А может, не попишу… Может, позвоню Костику и завеюсь с ним куда-нибудь. На романтичную прогулку.

Наташа снова почувствовала себя страшно неуместной.

— Давай, лучше я в кино, а вы… Завтра же начну искать квартиру!

— Не спеши, Нат. У меня скоро грядут большие перемены. Так что эта хата в любом случае освободится. Если она тебе подходит…

— Тебе что, дают обещанную квартиру?!

— Не мне, а нам. Двушку! Мы с Котофеем уже давно заявление подали, и редактор решил закрепить союз улучшением наших жилищных условий. И о своих лучших кадрах заботится, и под венец их идти заставляет…

— Ленка, поздравляю! Костик мне очень, очень понравился!

— Я тебе дам — очень-очень! — погрозила ей Ленка ножом, которым принялась было резать торт.

— Смотри, чем размахиваешь-то!

— Тьфу! На, сама режь, а то я больше ломаю…

Наташа старательно разрезала торт, который и впрямь нарезать было сложно — из-за фруктов.

— Золотые ручки, — одобрила Ленка.

— И большая практика. Кирка этот торт обож… — Наташа вдруг замолчала.

— Ты чего? А! Понятно… Натах, а знаешь, что я тебе скажу? Это замужество несчастное тебе на пользу пошло. Если бы не оно — так бы ты ничего, кроме букв, в жизни и не увидела. А оно тебя перетрясло всю. Пусть тебя обманывали и унижали, но ты эти полтора года жила. А похорошела как! Да, странно устроена жизнь. Вот смотри, этот твой Артур… У него все наоборот получилось: первую жену вынудил родить, чтобы она от него не сбежала, а она и от ребенка слиняла. Со второй… вон что вытворял! И она, естественно, ушла. И так ему и надо.

— Лен, не то ты говоришь. В этом «так и надо» ребенок как разменная монета. Бедный Кирюшка… Бедный мой маленький Кирюшка…

— Да ну, перестань. Из маленьких мальчиков вырастают большие мужики. И этот твой как папочка будет — с тобой или без тебя.

— Не говори о нем так! У него доброе сердечко! Он один со мной искренним был! — гневно закричала Наташа и неожиданно для себя стукнула по столу кулаком.

Ленка тоже от нее этого никак не ожидала. Посидела, тараща глаза, помолчала и уважительно сказала:

— Во ты за него как, а? Если бы ты разок на своего Артура так рявкнула — он бы шелковый был. И не то что сделать гадость какую, а и подумать бы не решился.

— Извини, Лен, — с неловкостью сказала Наташа. — Ты же совершенно ни при чем, извини. Устала я что-то.

— Ладно, я же все понимаю… Мы торт будем, наконец, есть? Со сгущенкой и капелькой кофе.

Некоторое время они молча сидели за столом, без особого энтузиазма пили невозможно сладкий кофе со сгущенкой и ели еще более сладкий торт, потом Ленка не выдержала, вернулась к прежней теме разговора:

— Нат, я одного не пойму… Кирилла этого твоего бабка любит, дом у них богатый. И отец малого балует. Чего он к тебе так прикипел?

— Сама сначала не понимала, — не сразу ответила Наташа. — Это потом уже догадалась: ему было необходимо нормальное отношение, ну, такое ровное тепло. А бабка его прям в кипятке варила: то сплошные восторги, какой Кирчонок умный, то причитания, какой Кирчонок нервный. То нельзя, это нельзя… С тем дружи, на этого не смотри… Манерам светским его учила. А со мной он все время был рядом и все время спокойный, ничего такого не ожидал… Наташа глубоко вдохнула и задержала дыхание, стараясь справиться со слезами. — Лен, он мне сочувствовал! Он… он…