Проблема материнской депрессии

Итак, существует материнский психоз, родительская мания. Однако заметно чаще встречается обратная ситуация – материнская депрессия, когда родительские программы не включаются в должной мере. И появление ребенка на свет, это прекрасное событие, почему-то маму либо папу не радует. К сожалению, это не такая уж редкая проблема, и ее первопричиной являются все те же гормоны (рис. 5.3).

Рис. 5.3. В таблице представлены наиболее значимые проблемы (нарушения) детско-родительского взаимодействия и их вероятные причины

Действительно, пик пролактина и окситоцина приходится на момент родов, а потом концентрация, по сравнению с моментом появления младенца на свет, падает. Особенно окситоцина. Иногда на фоне такого падения центры материнского поведения не включаются или включаются плохо. Женщина ждет, когда наступит радость от общения с ребенком, а радости нет. А есть переживания: «И что теперь? Вот оно родилось, и теперь нужно его 24 часа в сутки кормить, ухаживать, а мне хочется спать, а оно все пищит…»

Отдельные симптомы материнской депрессии проявляются в течение первых месяцев после родов почти у половины женщин. А признаки серьезного расстройства можно зарегистрировать у каждой десятой (или даже восьмой) роженицы. В этом случае требуется как минимум понимание происходящего, помощь окружающих, психотерапия, поскольку, еще раз подчеркнем, ребенок и мама – система с сонастроенными и очень тесно связанными элементами, и если маме плохо, то и ребенку нехорошо. А то, что ребенку нехорошо, отражается на маме, и дальше система существует в таком деформированном статусе.

Существуют, конечно, и негормональные предпосылки материнской (иначе – послеродовой, postpartum depression – PPD) депрессии. Вот они: склонность к депрессии как таковой вне связи с родами, низкий уровень образования, прием психотропных препаратов (крайний случай – наркомания). Достоверно коррелирует с развитием послеродовой депрессии низкий вес ребенка. Серьезный стресс во время беременности в три (!) раза увеличивает вероятность PPD. В общем, существует целый ряд факторов, которые позволяют прогнозировать или, по крайней мере, отслеживать нарушения родительской мотивации.

Важно, чтобы женщина, которая родила, понимала, что эти симптомы связаны с тем, что ее мозг не совсем правильно работает. Не с тем, что она плохая или ребенок какой-то не такой, а с тем, что у нее временные трудности, которые надо преодолеть. В этом случае действительно важна психотерапия, потому что в этой ситуации лекарствами женщине особо не поможешь – она же кормит грудью. Любой лекарственный препарат, который мама получила, попадает в молоко и переходит в ребенка. Обычные антидепрессанты в таком случае лучше не применять. Материнская депрессия – весьма распространенная проблема, о которой женщины часто не знают и не подозревают, а попав в такую ситуацию, скрывают свое состояние. Необходимо писать и говорить про это «на всех углах», так как существуют варианты психотерапии, которые позволяют быстрее решить данные родительские проблемы.

Молоко, которым мама кормит ребенка, содержит белки-казеины, и эти белки очень важны для новорожденного. Они – не только питание и строительный материал для организма младенца. Из них, кроме того, по ходу переваривания выщепляются гормоноподобные фрагменты, которые улучшают работу кишечника, иммунитет, состояние нервной системы. Один из таких фрагментов (бета-казоморфин-7) похож на опиоидные пептиды. Действуя на мозг ребенка, он вызывает состояние успокоения, положительные эмоции, ощущение безопасности. Все это очень хорошо, полезно для малыша.

Но если у мамы проблема с молочной железой, например воспаление, то эти самые казеины могут расщепляться прямо у нее в молочной железе. Опиоидные фрагменты попадают в мамину кровь, и тогда они ухудшают материнскую мотивацию, тормозят родительскую потребность и, следовательно, являются одним из факторов развития материнской депрессии. Такая проблема существует и не является редкой.

Опиоидные пептиды. Рассмотрим вторую важнейшую медиаторную систему, обеспечивающую наши положительные эмоции. Это опиоидные пептиды, которые называются опиоидными, поскольку через соответствующие синапсы действует главная молекула, входящая в состав опиума, – морфин. Опиум, подсохший сок снотворного мака Papaver somniferum, используется человечеством тысячи лет. Он применялся в разных вариантах, для того чтобы вызывать успокоение и сон, снимать боль, а в больших дозах – давать эйфорию. Соответственно, опиум известен своим наркотическим действием. Двести лет назад из опиума выделили морфин и получили очень мощное обезболивающее средство (анальгетик) и, к сожалению, очень мощный наркотик. В 70-е годы XX века стало понятно, почему морфин так сильно действует на мозг. Оказалось, что у нас в мозге есть медиаторы, на которые похож морфин. Этими медиаторами оказались пептидные молекулы, состоящие из аминокислот, – по сути дела, фрагменты белка.

Опиоидные пептиды, например энкефалины, ежеминутно функционируя в нашем мозге, снижают болевую чувствительность и усиливают положительные эмоции. Но в случае материнского поведения у энкефалинов, а также похожих на них эндорфинов и эндоморфинов в норме регистрируется специфический тормозящий эффект. Поэтому опиоидные фрагменты казеина, которые полезны для мозга ребенка, оказываются вредны для материнского поведения (причем в дозах, еще не вызывающих прилива позитивных эмоций и анальгезии). И, соответственно, это отдельная проблема, которую нужно осознавать, диагностировать и решать.

Кафедра физиологии МГУ вместе с Национальным научным центром наркологии (ННЦ наркологии) исследовали влияние опиоидов на материнское поведение и, в частности, показали, что микродозы морфина его тормозят. Подавляют родительскую мотивацию и небольшие количества опиоидных фрагментов казеинов – бета-казоморфинов.

Существует одно весьма известное вещество, которое называется налоксон. Налоксон выключает эффекты опиоидов в мозге, блокируя работу энкефалиновых синапсов. В клинике налоксон и похожие на него молекулы используются для того, чтобы снимать последствия передозировки опиоидов. Речь опять-таки идет о морфине и его более активном производном героине. Морфин- и героин-зависимые люди порой не очень помнят, когда они вводили последнюю дозу, особенно если наркотик оказался у них в избытке. Эффект передозировки легко возникает, кроме того, если смешать опиоиды с кокаином или алкоголем. Самая большая опасность при этом – остановка дыхания. Спасением для такого пациента является введение налоксона, который блокирует опиоидные сигналы, и в том числе – угнетающее действие на дыхательные центры. Заодно при этом выключаются и центры положительных эмоций, но в сложившейся ситуации это явно меньшее из зол.