Трипп убрал кольцо обратно в пакетик и аккуратно застегнул.

– Еще один вопрос… Не хотите ли вы с Кло сходить в эти выходные в кино? Я приглашаю. Кэрри Холмс – ты должна ее помнить, это бывшая подружка твоего брата – выкупила и отремонтировала старый кинотеатр. В пятницу она собирается показывать там все серии «Сумерек» подряд – этакий киномарафон… Кло, наверное, понравится, да и мне хотелось бы поддержать деловую инициативу Кэрри.

– Кло вот уже несколько лет делает вид, будто ей ничего не нравится, но, если ее пригласишь ты, тебе, я думаю, она не откажет. Для этого она слишком тебя боится. Впрочем, еще неизвестно, где Кло будет в пятницу. Ее отец мне так и не перезвонил, поэтому я не могу сказать, какая вожжа попадет ему под хвост, когда он узнает, что его дочь сейчас со мной.

– Хорошо, попробую ее пригласить, – сказал Трипп, когда я повернулась, чтобы снова подняться по лестнице. – И еще одно, Вив… Тебе не нужны эти таблетки. Ты всегда умела сама решать свои проблемы.

Не оборачиваясь, я ответила:

– Когда ты найдешь ту, прежнюю Вив, дай мне знать. Ну а до тех пор новая Вив будет жить как живется… И если ей понадобится таблетка-другая, она их примет.

И, боясь, что Трипп скажет что-нибудь еще, я взбежала по лестнице, впорхнула в спальню и захлопнула за собой дверь. В комнате я рухнула на кровать и некоторое время лежала, бездумно рассматривая бабочек на обоях. В ушах у меня звучал далекий голос Бутси – что-то насчет того, что жизнь, мол, штука суровая, но женщины из рода Уокер всегда были сильнее обстоятельств. Ну не знаю. Раньше, возможно, так и было, но теперь… Я закрыла глаза и впервые порадовалась, что Бутси больше нет и она не видит, как сильно она ошиблась.

Аделаида Уокер Боден. Индиэн Маунд, Миссисипи. Июль, 1923

Комнату заполняли лунный свет и неумолчная песнь раскачивающихся на ветру кипарисовых ветвей. Глаза мои болели и слезились от чтения при колеблющемся пламени свечи, которую я зажгла вскоре после того, как тетя Луиза поднялась ко мне в спальню, чтобы задуть лампу и пожелать спокойной ночи. Час был действительно поздний, но я просто не могла оторваться от книги, которую и сейчас крепко прижимала к груди. «По эту сторону рая» Скотта Фитцджеральда… Мне казалось – стоит только выпустить этот роман из рук, и его герои уйдут из моей жизни и больше не вернутся.

Конечно, мне хотелось бы с кем-то поговорить об этом удивительном произведении, но я знала, что тетя Луиза и дядя Джо, считавшие, что в доме должно быть только две книги – Библия и «Фермерский альманах», не одобрят мое увлечение художественной литературой. Особенно если им станет известно, что книгу Сара Бет стянула из материной гостиной, когда я сказала, что хочу ее прочитать. С моей стороны, конечно, было большой ошибкой упомянуть при Саре, что я не могу взять Фитцджеральда в библиотеке: мне было шестнадцать, и по правилам я должна была предъявить письменное разрешение, подписанное кем-то из родителей или опекунов. Я совершенно не учла, что Сара Бет не выносила никаких правил и готова была на многое, лишь бы их обойти.

Одеяло я давно отбросила, но ночная рубашка все равно липла к покрытой испариной коже. Кружевные занавески на окнах лениво колыхались, но вливавшийся в комнату сырой и теплый воздух почти не приносил прохлады. Закрыв глаза, я попыталась представить себе Джона в качестве главного героя книги – Эмори Блейна, сама же я была, конечно, неистовой и своенравной Элеонорой. Вот было бы хорошо, подумала я, начиная задремывать, если бы они мне приснились…

Что-то твердое со стуком упало на пол прямо под окном, и я мгновенно проснулась. Сначала я решила, что это мерзкий жук-бронзовка с твердыми блестящими надкрыльями влетел ко мне в комнату, но нет… Длинные черные тени от столбиков кровати тянулись по полу, и я вздрогнула от страха, потому что мне показалось – я в комнате не одна.

Между тем стук раздался снова, и на этот раз я сумела разглядеть небольшой круглый камешек, который, подпрыгивая, прокатился по дубовым половицам и остановился как раз на границе света и тени. Совсем рядом я увидела второй, точно такой же камешек, влетевший в мое окно минутой раньше.

– Аделаида! Ты спишь? – раздался с лужайки под окном чей-то громкий шепот. Голос был определенно мужской, но кому он принадлежит, я не разобрала.

Подбежав к окну, я высунулась наружу. Посреди моих любимых розовых кустов стоял Джон и, запрокинув голову, смотрел на меня. Я видела, как в полутьме белеет его рубашка с закатанными рукавами и как мерцают в ночи его светлые волосы, отчего Джон сразу напомнил мне мраморные фигурки ангелов, стоявших в саду миссис Хитмен. Интересно, подумала я, знает ли Джон, что у роз есть шипы и что утром ему придется объяснять, откуда на его брюках появилось столько мелких дырочек и затяжек?

– Что ты тут делаешь? – прошипела я. – Если дядя Джо тебя увидит, он возьмет свое ружье и…

Джон долго не отвечал – только стоял и смотрел на меня. Наконец он проговорил:

– Что это у тебя на голове?

Я снова подумала о жуке, а поскольку я их побаивалась, то стремительно подняла руки, чтобы стряхнуть непрошеного гостя, но мои пальцы наткнулись на что-то мягкое. О господи!.. Беззвучно застонав, я принялась обеими руками вытаскивать из волос скрученные из ткани жгутики. Мне очень хотелось иметь красивые вьющиеся локоны, но тетя Луиза сказала, что мне рано делать химическую завивку, и я была в отчаянии. К счастью, одна моя школьная подруга посоветовала мне использовать самодельные жгутики из ткани или бумаги, которые она назвала папильотками. Подруга клялась, что этот способ ничуть не хуже завивки, и с тех пор я каждый вечер накручивала свои волосы на сделанные из подручного материала жгутики, поскольку, чтобы волосы завивались, в них нужно было спать.

Присев у окна на пол, я выдрала последние папильотки – и половину волос в придачу – и как ни в чем не бывало снова выглянула в окно, нимало не заботясь о том, как будут выглядеть мои не до конца завитые локоны.

– Я, конечно, давно должна спать, – шепотом сообщила я Джону, – но сегодня у меня бессонница.

– Это хорошо, что бессонница, потому что нам нужна твоя помощь! – серьезно сказал он.

– Кому это – нам?

– Мне и Уилли, но мне – больше. Понимаешь, твой кузен… он немного выпил лишнего и не может передвигаться самостоятельно. – Тут Джон осекся и огляделся по сторонам, словно услышав какой-то подозрительный звук. Я тоже молчала, прислушиваясь к завываниям рыси далеко в лесу.

– Ты лучше спустись, – добавил Джон после паузы, – и я все тебе объясню.

Отказаться мне и в голову не пришло. Спрыгнув с подоконника, я бросилась к выходу из спальни. Пожалуй, впервые я была рада, что мне досталась именно эта огромная комната с большой страшной кроватью, откуда легко можно было попасть по черной лестнице в кухню. Если не топать ногами и не хлопать дверьми, незаметно выбраться из дома не составляло особого труда.