иноков была самая простая и состояла из льняного хитона без рукавов, сшитого вроде мешка, достигавшего до колен, и из милоти (кожаной одежды), которую иноки накидывали поверх своих хитонов по примеру Илии и Иоанна Крестителя. На голове носили они шерстяные шапочки, на которых делались кресты красного цвета и еще, когда увеличилось число монастырей под ведением Пахомия, значки монастыря и дома, из которых был инок. Хитоны препоясывались по чреслам поясом и перевязью. Для более полной обрисовки внешнего вида инока Пахомиева монастыря добавим, что волос они не стригли, но волосы носили длинные, распущенные по плечам.[519] Такому покрою и такой наружности иноков вполне соответствовали их скромная походка, не слишком медленная, но и не быстрая, их скромный потупленный взгляд и всегда серьезное, но не строгое выражение лица.[520]

Соблюдая простоту и однообразие в одежде, иноки соблюдали то же самое и в пище. Пища их всегда почти состояла из хлеба, маслин, сыра, овощей соленых или рубленных и приготовленных с уксусом и маслом, смокв и других плодов сообразно с временем года. «Роскошью во время стола, – пишет Кассиан, – считались у тавеннских монахов рубленый лук, дикая капуста, толченая соль, оливы, небольшие соленые рыбки».[521] Они ели в молчании, с опущенными на лицо покрывалами, так чтобы никто не мог видеть своего соседа, а только стоявшее перед ним блюдо.[522] В своих жилищах иноки размещались, по словам блаженного Иеронима, таким образом: «Братия, занимающиеся одним и тем же ремеслом, живут в одном доме и под ведением одного настоятеля; например, ткущие полотно живут вместе, приготовляющие рогожи составляют особую семью».[523]

Все это общество иноков по приглашению главного аввы делало два раза в год в главном монастыре общие собрания – одно в Пасху, чтобы всем вместе праздновать светлый праздник, а другое – в месяц мезор, соответствующий нашему августу. В это время каждый начальник получал от главного аввы приказания, в которых имел нужду; в то же время избирались новые настоятели и начальники, если то было нужно; прекращались все разногласия, какие могли возникнуть между братиями, и имевшие какую-либо вражду примирялись между собою. Блаженный Иероним называет эти дни подобными дням юбилея.[524] Вот краткий очерк того, как слагалась внешняя жизнь иноков по уставу св. Пахомия.

Подобным же образом слагалась внешняя жизнь и в монастыре, устроенном св. Василием Великим, как это видно из его устава. И здесь точно так же во главе всей общины стоял один настоятель, которым на первых порах был сам св. Василий. Это – представитель Иисуса Христа,[525] заменявший подвижникам земных родителей.[526] Он должен был быть добровольно избираем братией [527] и, когда был избран, становился головою, сердцем и волею всей общины. Он должен был знать все мысли, все желания, все мечты каждого брата, чтобы судить о состоянии его духовной жизни и определять верные средства к ее улучшению. От него выходили все распоряжения, начиная с распределения часов молитвы и общих собраний и кончая назначением частных занятий, работ, поручений.[528] Без его воли никто не мог быть принят в братство,[529] никто не мог быть наказан из братий [530] и никто не мог видеть братию из посторонних посетителей, хотя бы то были ближайшие родственники.[531] Такое необыкновенное положение налагало на настоятеля и необыкновенные требования: он должен представлять в своей жизни «ясный пример всякой заповеди Господней, так чтобы поучаемым не доставлял никакого повода почитать заповедь Господню невозможной для исполнения или удобнопренебрегаемой».[532] Только стояние на такой нравственной высоте давало ему право на выбор его своим руководителем со стороны братии [533] и право на внесение им своей воли во внутреннюю и внешнюю жизнь братии.[534] В случае какой-нибудь погрешности настоятеля его должны вразумлять, с соблюдением должного уважения, опытнейшие из братии.[535] Настоятель должен смотреть на себя как на общего слугу и потому не должен ограничиваться одними нравственными услугами братии, но не останавливаться и перед физическими.[536] На случай отлучки или болезни настоятеля братии должно избирать ему помощника из среды своих членов.[537] Как мы видим, совершенно с такими же свойствами и качествами является пред нами настоятель и в уставе св. Пахомия.

Подобно св. Пахомию, Василий Великий предписывал также, чтобы настоятели отдельных монастырей сносились между собою для решения и обсуждения различных важных вопросов. В своих «Правилах, пространно изложенных» на 54-й вопрос (должны ли настоятельствующие в братстве сообщать о своих делах друг другу) он дает такой ответ: «Хорошо, чтобы у настоятелей братств, в какие ни есть определенные времена и на определенных местах, были собрания, на которых бы сообщали друг другу о делах, встретившихся сверх всякого предположения, о неудобоисправимых нравственных пороках и о том, как поступлено в каждом деле, чтобы допущенная кем-либо погрешность достовернее открылась на суде многих и правильно сделанное подтверждалось свидетельством большего числа».[538] Сношения эти должны были делаться «в духе взаимного доброжелательства и с полным уважением к порядкам, заведенным в каждом братстве: заботясь друг о друге, настоятели не должны разорять того, что устроено другими, и не принимать просто и без разбора тех, которые оставляют другие братства. Ибо это есть совершенное замешательство, расстройство и разрушение духовного дела».[539] Что касается отношений членов братии друг к другу, то и здесь в монастырях св. Василия мы видим подразделение общины на старших и младших, хотя такое подразделение было больше практическое, чем регламентарное. Преимущества старших были чисто нравственные и определялись степенью их опытности в духовной жизни. Младшим советовалось не вдруг садиться в присутствии старших и в молчании выслушивать то, что они говорят.[540]

Об одежде и пище мы не находим в уставе св. Василия Великого таких подробных и определенных предписаний, какие находятся в уставе св. Пахомия, но, тем не менее, и в правилах св. Василия заявлено требование простоты и однообразия в одежде и пище иноков. На вопрос, какая одежда прилична христианину, Василий Великий отвечает так: «Слово наше показало предварительно, что необходимы смиренномудрие, простота, во всем старание о малоценности и небольших издержках, чтобы телесные потребности менее представляли нам поводов к развлечению».[541] То же самое предписывается и относительно пищи: «Во всяком же роде снедей надобно предпочитать те, которые легче иметь, чтобы под предлогом воздержания не хлопотать о яствах более любимых и дорогих, приправляя снеди дорого стоящими сладостями».[542] В другом месте Василий