поручило командованию экспедиционных войск в Забайкалье убедить подчиниться Омскому правительству, а также предложил Колчаку обратиться к генерал-майору Муто с заявкой на отправку необходимого оружия и амуниции435.

Как следует из сохранившихся документов, в противостоянии Семенова и Колчака разведывательные органы армии заняли изначально благожелательную для атамана позицию: советник Хорвата Араки, в частности, активно настаивал перед Токио на отделении российского Дальнего Востока от Колчака436. Однако самовольные действия Семенова вызвали негативную реакцию у союзных держав, прежде всего Великобритании и США, – их представители полагали, что Япония сознательно поощряет Семенова и других казачьих атаманов к конфронтации с Омским правительством, надеясь тем самым добиться реализации выгодных Токио экономических и политических целей. Поэтому командование сухопутных войск посчитало за лучшее сохранить дружеские отношения с союзными армиями, чем пытаться усилить позиции казачьих правителей. 2 декабря 1918 г. военный министр Танака Гиити заявил на дебатах в правительстве: «Соответствующим органам армии будет отдано четкое распоряжение предложить Семенову прекратить [своевольные] действия»437.

Спустя десять дней Танака телеграфировал командующему Владивостокской экспедиционной армией: «В последнее время Семенов стал причиной возникновения неприятностей у нашего правительства ввиду своей необдуманной деятельности, чем вызвал охлаждение симпатий к нему со стороны японского народа. Если он, испытывая дефицит понимания общей ситуации, продолжит совершать опрометчивые поступки в силу своих [избыточных] чувств или тщеславия, японское правительство будет считать себя обязанным прекратить оказание ему помощи. Это будет означать полный отказ от принятой схемы [взаимодействия]. Его необходимо предупредить о неразумности совершаемых им поступков и предостеречь от неблагоразумных действий в будущем»438.

Опираясь на инструкции военного министра, 23 декабря 1918 г. командир 3-й пехотной дивизии встретился с Семеновым и передал ему письменное предостережение японского правительства о недопустимости своевольных действий, приведших к нарушению работы транспорта и связи, вызвавших острую неприязнь у союзных держав на Дальнем Востоке и ставших серьезной помехой для реализации планов Японии, поэтому атаману предлагалось принять срочные меры к урегулированию разногласий с Верховным правителем439.

Кроме того, 20 декабря 1918 г. во Владивосток в сопровождении сотрудника русского отделения РУ ГШ капитана Савады Сигэру прибыл начальник японской военной разведки генерал-майор Такаянаги Ясутаро. Его визит преследовал несколько целей: во-первых, оценить взаимодействие командования ВЭА с союзными армиями, вызывавшее наибольшие нарекания в Токио; во-вторых, разобраться с жалобами начальника штаба объединения на слабый уровень тактической и языковой подготовки его подчиненных; в-третьих, обменяться мнениями с командованием о перспективах развития обстановки на российском Дальнем Востоке и, в-четвертых, выяснить позицию Хорвата по отношению к Колчаку. Как вспоминал позднее Савада Сигэру, присутствовавший на встречах Такаянаги и Хорвата, последний всячески подчеркивал свою оппозицию Омску и выступал за отделение Дальнего Востока от него440. Тем не менее начальнику военной разведки, по-видимому, удалось вразумить Хорвата: 30 декабря 1918 г. начальник штаба ВЭА проинформировал Токио о планируемой отправке на Уральский фронт из Владивостока усиленного пехотного батальона численностью 2500 человек441.

На фоне новой позиции Токио в конфликте Семенова с Колчаком омская резидентура зафиксировала резкий поворот в восприятии адмиралом Японии как источника политической смуты в Сибири и появление у него намерений сблизиться с империей в противовес ослаблению связей с Англией и Францией442.

Параллельно разведывательные органы армии настойчиво склоняли Семенова к достижению компромисса с Верховным правителем, руководствуясь в решении этой задачи директивой кабинета министров от 26 января 1919 г., гласившей: «Страстным желанием империи является организация в Сибири единого правительства, которое примет на себя ответственность за немедленное установление там порядка. С этой целью империя намерена при благоприятном стечении обстоятельств подчинить в ближайшее время данному правительству ранее получавшие от нее помощь казачьи войска из различных областей Сибири, рассчитывая на их лояльное отношение к этому правительству»443.

К ее исполнению были подключены практически все разведорганы на Дальнем Востоке и в Забайкалье. Основным источником информации для ГШ изначально служили донесения 3-й пехотной дивизии, так как после прибытия в Читу в январе 1919 г. командующего войсками Приамурского ВО П.П. Иванова-Ринова, имевшего полномочия от Омска на проведение неофициальных переговоров с Семеновым, начальник штаба соединения полковник Окумура Такудзи провел с ним серию встреч, по итогам которых проинформировал Токио о характере обсуждаемых вопросов, выводах спецпосланника о непричастности Семенова к возникновению пробок на Забайкальской железной дороге и согласии атамана принять чрезвычайную следственную комиссию444.

Сформированная 21 января комиссия во главе с генерал-лейтенантом Г.Е. Катанаевым в начале марта прибыла в Читу, а Семенов в сопровождении капитана Куроки 5 марта выехал из Забайкалья во Владивосток. С одобрения Колчака переговоры об урегулировании конфликта были перенесены в приморскую столицу, где к ним подключились генерал-майор П.П. Иванов-Ринов и новый начальник 2-го отдела штаба ВЭА генерал-майор Такаянаги Ясутаро, чье мнение о конфликте явно склонялось в пользу Семенова. Стремление командования армии оказать поддержку Семенову объяснялось не столько лояльным отношением атамана к империи, сколько наличием у него реальных возможностей для обуздания набиравшего силу в Восточном Забайкалье движения красных партизан445. Семенова также поддерживало Верховное командование Белой армии на Дальнем Востоке, которое телеграммой Колчаку от 3 марта потребовало отменить приказ о разжаловании атамана и обратиться к Японии за помощью в строительстве вооруженных сил446.

Параллельно с переговорами во Владивостоке, проходившими с 18 по 29 марта, поиском путей разрешения конфликта занималась японская военная миссия в Омске во главе со сменившим Муто 14 февраля контр-адмиралом Танакой Котаро. Ее сотрудники не только встречались с Верховным правителем и членами его кабинета, согласовывая позиции враждующих лагерей, но и вели активную пропаганду среди населения, нацеленную на формирование позитивного образа Японии как единственной заинтересованной в возрождении России державы447.

В разгар мартовских переговоров комиссия Катанаева представила Верховному правителю доклад о непричастности Семенова к нарушению телеграфного и железнодорожного сообщений в Забайкалье, поэтому, как сообщал из Омска Танака, 8 апреля Колчак решил аннулировать свой приказ № 61, лишавший атамана всех должностей. Вскоре Семенов был восстановлен на посту командира 5-го отдельного армейского корпуса, а 25 мая Колчак объявил об отмене упомянутого приказа, после чего конфликт был исчерпан.

Оценивая посредническую роль Японии, начальник Особого отдела квартирмейстерства Главного штаба колчаковской армии отмечал: «Японские представители высказываются в том смысле, что в ближайшее время правительство Японии признает правительство адмирала Колчака. Все время поддерживая атамана Семенова, некоторые представители Японии тем не менее сыграли немалую роль в общей ликвидации «семеновского вопроса», хотя, по сведениям Мин[инстерства] иностранных] дел, японское правительство остается недовольно этим решением»448. В сводке за 21 марта 1919 г. Главный штаб развил эту мысль: «В последнее время отношения Японии, учитывающей, видимо, устойчивость нашей Центральной Власти, начинают принимать более