– А Кузнецовы мы! – поспешно ответила Натка, невольно подстраиваясь под ее стиль.

– А имя?

Бабка вышла из каптерки. Тряпку свою она оставила там и теперь держала в руках неаккуратную пачку бумаг.

– Арсений Кузнецов! – звонким голосом выкрикнул Сенька и щелкнул каблуками.

– Кузнецов Антон, Кузнецова Катерина, – перебирая бумаги, бабка косо глянула на Сеньку, – ага, вот и Арсений Кузнецов. Держи! Поздравляю и все такое.

– Сви-де-тель-ство, – с листа прочитал Сенька и посмотрел на Натку.

Та забрала у сына распечатанную на принтере бумагу.

Это было свидетельство о прохождении Арсением Кузнецовым обучения в школе юных звезд «Олимп» – за чьей-то витиеватой подписью и с синей печатью.

– Ну и все, и до свидания, ступайте себе, – сказала бабка, нарушив возникшую минуту молчания. – Мне еще тут уборку делать, а вы все ходите, топчете…

– И ведь ты мне говорила! Предупреждала! – Натка сидела у меня на кухне и рвала на себе волосы.

Аккуратно так рвала, я бы сказала – символически. Свои парикмахерские локоны она основательно разлохматила, но не проредила.

– Тебе все говорили и предупреждали, – невозмутимо согласилась я, стоя к страдающей сестре спиной и переворачивая лопаточкой котлеты на сковороде.

Натка и Сенька завалились к нам, по своему обыкновению, поздно вечером и без предупреждения. Никакой человеческой еды в доме к этому моменту не осталось – последние три сосиски я съела на ужин, а Сашкин зожный провиант для кормления гостей решительно не годился: ни Натка, ни Сенька не фанатеют от натурального йогурта, несладкого обезжиренного творожка и смузи из сельдерея с мятой. Хотя мяту мы все-таки позаимствовали у Сашки, чтобы добавить ее в чай.

К счастью, я как раз успела разморозить фарш, собираясь в ночной тиши пожарить котлеты на завтра-послезавтра. Внезапные гости напрочь убили ночную тишь и обещали так же решительно расправиться с котлетами.

– Все-таки ты черствая и бессердечная, – плаксиво сказала Натка мне в спину. И добавила нормальным голосом: – Котлетки покрепче зажаривай, мы любим с хрустящей корочкой.

– Я знаю, что вы любите, – бросила я ей через плечо. – Ты, например, очень любишь находить себе проблемы. Тебя хлебом не корми – дай только вляпаться в историю.

– Хлебом не надо, я котлетами обойдусь, – уныло пошутила сестрица. – А ты вместо того, чтобы пилить меня, дала бы полезный совет. Что нам теперь делать с этой звездной школой?

– А что с ней делать? – Я накрыла сковороду крышкой, убавила под ней огонь до минимума и тоже села за стол.

– Боже! – Натка картинно закатила глаза. – В семье судья, мент и прокурор, а я сама должна думать, что делать с жуликами!

– Ты сама их нашла, сама о них и думай! – парировала я, не отвлекаясь на мысль о том, что – надо же! – Говоров и Таганцев воспринимаются уже как члены нашей семьи.

Это была приятная мысль. Нашему маленькому семейству, состоящему преимущественно из дам, отчетливо не хватало возможности постоянно, а не эпизодически опираться на крепкое мужское плечо.

Кстати, как правильно их считать, Никиту и Костю, каждого за одно плечо или за два?

– И что? Ты, моя умная старшая сестра, бросишь меня в трудной жизненной ситуации?

– О, в ход пошла беспардонная лесть? Ладно, скажи прямо, чего ты от меня хочешь.

Натка проворно убрала руки от испорченных кудрей и растопырила их перед своим лицом, как хирург, ожидающий, что услужливая медсестра натянет на них медицинские перчатки. Стало понятно, что хочет она от меня многого, иначе не приготовилась бы загибать пальцы.

– Во-первых, я хочу от тебя сочувствия!

– Угу. Я сочувствую. Очень!

– Не верю, но продолжу. Во-вторых, я хочу котлету, а лучше две. В-третьих – это по порядку, а не по значимости, – хочу, чтобы ты этих жуликов засудила! В-четвертых, не говори Сеньке, что эта школа жульническая, не надо его расстраивать. В-пятых, не говори Таганцеву, что я не прислушалась к его предупреждению, скажи, я отнеслась к нему со всей серьезностью, но было уже поздно.

– Стоп, стоп! Все принимается, кроме желания номер три.

– Про котлету? – Натка сбилась со счета.

– Да будет тебе котлета! – Я встала и проверила, что там, на сковороде. – Готов ваш ужин, можешь звать Сеньку… Через минуту, сначала я договорю про твое желание номер три.

Я переложила котлеты со сковородки на блюдо и погрозила сестре замасленной лопаточкой:

– Ты прекрасно знаешь, что я никого не могу засудить.

– Да-да, ты можешь только вынести справедливый приговор…

– …по делу, которого в данном случае нет и не будет! – договорила я.

– Почему это не будет? – Натка насупилась. – В семье и опер, и прокурор…

– Так, давай разбираться. – Я положила лопаточку и снова села за стол. – Ты заключала договор с учреждением образования?

– Чего?

– Договор, говорю, подписывала? – Я начала сердиться. – Бумагу такую, с подписями и печатями, где оговорены все условия, на которых тебе, вернее, твоему сыну должны оказать определенные образовательные услуги?

– Не подписывала. А надо было? Мне и не предлагали.

– То есть вы исключительно на словах договорились, так?

– Почему на словах? Я заявление писала о приеме на обучение и курсы выбирала по списку, галочки ставила…

Натка и сама поняла, что говорит ерунду, поэтому пристыженно замолчала.

– Курсы Сенька все прошел?

– Да! – Сестрица снова воодушевилась и потянулась за отложенной на подоконник бумагой – свидетельством о полученном образовании.

Мы так и не решили, считать его филькиной грамотой или каким-никаким документом. То есть я-то со своим мнением определилась сразу, как только не обнаружила на бумажке серии, номера и живой чернильной печати – она была родом из принтера. А вот Натка еще думала, выбросить свидетельство в мусорку или вставить в рамочку и повесить дома на стене над Сенькиной кроватью.

– Вот, смотри! – Натка перевернула свидетельство и продемонстрировала мне табель на обороте. – Это список курсов, пройденных Сенькой, с оценкой за каждую дисциплину. Ты смотри, смотри, не отворачивайся! Видишь, сплошные пятерки!

– Тогда какие претензии к этой школе? – Я достала из шкафчика тарелки. – Курсы, которые ты выбрала и оплатила, ребенок прошел…

– Не полностью! Последнего занятия по пластике у него не было!

– Это ерунда. – Я щедро наполнила тарелки. – Зови Сеньку, а я пока резюмирую кратенько: поздравляю тебя, Шарик, ты балбес! Мечта ушлых деятелей!

– То есть я балбес и Шарик, а они не жулики, а всего лишь ушлые деятели? – Сестрица показательно обиделась, но сына к столу позвала нормальным голосом: – Арсений, ужин готов, иди есть котлеты!