твоей стороны.

— Не злись.

— Буду злиться, — упрямилась Полина.

— Дай бог терпения мне на тебя, — прошептал Кир, задирая голову.

Темное зимнее небо подсвечивалось остатками былой новогодней роскоши — лампочками, которые не снимали и в феврале. Несмотря на то, что сильного мороза не было, небольшой минус только, воздух был очень прохладным, и замёрзнуть на улице за несколько минут без движения можно было легко. Поэтому стоять и молча (ну ладно, не так уж и молча) мерзнуть Кир не хотел.

Он выдвинулся с внутреннего двора на улицу, Полина натянула перчатки, которыми перестала пренебрегать в последнее время, и поспешила за ним.

— Поехали ко мне, — предложил Кир.

— Будешь нам с Яриком обоим сразу объяснять, что не надо ревновать тебя к этой блондинке? Устал дважды повторять? — дразнила его Полина.

— Нет. У Ярика его персональные критические дни…

— Что?

— Ты же знаешь, нервную систему этого человека нереально расшатать, но сдвиги бывают. Критическими днями я называю периоды, когда он очень бесится. Он в качалку ушел, написал мне двадцать минут назад.

— Так его нет дома?

— Да. Но если ты думаешь, что я намекаю, то…

Полина сжала пальцы и поднесла к его губам, жестом показывая, что говорить больше ничего не нужно. И этот жест Кир оценил.

В его квартире, когда она оказывалась там уже в который раз, все начинало казаться уютным и знакомым. Уже не хотелось вспоминать, как стояла когда-то в слезах здесь у порога, боясь нажать на звонок и зайти внутрь. Теперь не боялась.

И в какой момент щелкнуло? Разве только тогда, когда он сказал: или со мной, или это конец? Нет. Явно раньше, просто в ту секунду ясно понимала, что может его потерять, и сердце стукнуло по рёбрам, намекая, что допустить расставания нельзя.

И сейчас, когда он был рядом, сердце тоже специально стучало. Постукивало так призывно, что нельзя больше ждать и жить только воспоминаниями, тем более теми, что приносят боль. Как Кир сказал сегодня? Она часто делала ему больно. Раньше, но не сейчас. Не теперь.

Кир снял куртку, острожно стягивая левый рукав, правой рукой подцепил свитер и сорвал его с себя, тут же посмотрел в зеркало, внимательно изучая заклеенную татуировку.

— Поможешь обработать? — спросил он у Поли, и та с готовностью кивнула.

Облокачиваясь на раковину, Кир внимательно смотрел, как Полина наносила мазь на его плечо, осторожно распределяя ее по коже. В этом было что-то удивительное — сначала Поля создала эскиз, а теперь ухаживала за ожившим рисунком, едва ощутимо, слишком нежно дотрагиваясь до плеча. Кир понимал, что впереди самое сложное — заживление, но по опыту знал, что все терпимо. Полина закончила, вымыла руки и принялась за заклеивание, уточнив у Теклера, на каких полках в ванной лежат нужные материалы.

Когда плечо было заклеено, она отошла в сторону, позволив Киру посмотреть на результат. Впрочем, первый компресс вновь нужно сменить через несколько часов, и все же Полина не была новичком в этом деле и знала, что нужно действовать предельно аккуратно. Кир провёл пальцами по плечу, словно привыкая к обновлению, и убедился, что все в порядке.

— Нормально? — спросила Полина на всякий случай.

— Идеально, — улыбнулся Кир и правой рукой за талию притянул Полину к себе, а спиной прижал ее к раковине, где недавно стоял сам.

— Болит? — шёпотом поинтересовалась Полина.

— Переживу. Ничего критичного.

Он смотрел на неё сверху вниз, в очередной раз думая, какая она, все-таки, маленькая и хрупкая девочка. И как только маленькая и хрупкая превратилась для него в большую проблему? Сколько лет он ждал чуда?

Не хотелось думать об этом. Чудо уже было с ним, и прямо сейчас вспоминать плохое не было никакого смысла. Когда ладони Полины осторожно легли на его предплечья, он выдохнул и прижался лбом к ее лбу. В полной тишине ванной комнаты, спрятанные в четырёх стенах посреди огромной, шумной Москвы, они держались друг за друга, не желая отпускать. Да и зачем отпускать, если желание одно на двоих?

Кир поднял руку выше, скользнул ладонью под распущенные волосы Полины, обнимая шею. Видел, как она замирает от каждого движения, как будто все, что происходит с ней, происходит впервые. А ей ровно так и казалось — прошлое больше не имело значения, а то, что творилось в эту секунду, было важнее всего. Медленно, но так невероятно чувственно. Слово этот миг — целая жизнь.

Как долго они ждали, как долго сердца тянулись друг к другу, даже если мысленно они ещё сопротивлялись. И когда поцелуй начался, кто-то, казалось, чиркнул спичкой по огнеопасному.

Глубоко, нежно, но сильно, если разорвёшь связь — огонь потухнет, но если продолжишь — каждая клеточка взорвется фейерверком. Они нашлись друг для друга и потерялись для всех, прячась в этом тесном мирке, где было место только для двоих.

Для двоих и чего-то большого и честного, что было между ними.

Не отрываясь, не выпуская друг друга из объятий, не позволяя губам прекратить этот долгий поцелуй, они добрались до комнаты. Ещё секунда — и им уже казалось, что они падают, но не в кровать, а в бездну, где больше никогда не будет дна. Бесконечный полёт, взявшись за руки. Любовь, от которой крылья за спиной появляются.

Полина задержала дыхание, когда Кир в своих руках сжал ее талию, провёл ладонями вверх по рёбрам и ещё выше, ничего не стесняясь, под тканью свитера, до самых ключиц. На секунду закрыв глаза, она представила, что всего этого нет, что это происходит не с ней, и чуть не взвыла от тупой боли внутри. Не дала выход этому ощущению, растворив его в очередном поцелуе, дающем надежду.

Кир чуть приподнялся, облокачиваясь на согнутую правую руку, и Полина догадалась, что плечо у него-все таки болит. Тогда она чуть подтолкнула его, чтобы он откатился на бок, а Кир только рассмеялся в ответ на это действие. Такая специфическая забота его забавляла.

Кир левой рукой крепко-крепко прижал ее к себе, не давая больше вырываться и передвигаться.

— Не-не, Полик, в этот раз даже не думай командовать мной, — он намекнул на свой восемнадцатый день рождения и то, что случилось в его комнате дома. — У нас равноправие теперь.

— В этот раз я согласна даже проиграть, — улыбнулась Полина.

— Ты не проиграешь больше, ясно? Мы больше не боремся. Мы уже победили.

— Ну и каков же вкус победы? — провокационно спросила Полина.

Кир быстро и легко коснулся губами ее губ и провёл носом по щеке.

— Сейчас узнаешь…