Не дожидаясь второго шанса, кареглазый развернул девушку к себе, завладев безраздельно ее сознанием и телом. Стоя на краю пропасти, балансируя на лезвии ножа, те, кого связывала красная нить привязанности, забыли о мире. Вычеркнули себя из летописи времени и наслаждались мгновением.

Легким движением пальцев пахнущий корицей мужчина материализовал на открытом месте шатер.

Намокшие кожаные одеяния сопротивлялись, оберегая хозяйку от внешнего посягательства. Однако устоять перед шармом магии не смогли и позорно сдали позиции. Ни Аня, ни кареглазый изменщик этих потуг не заметили — были полностью поглощены друг другом. Мокрые от дождя черные локоны беззастенчиво вмешивались в разговор, мешали вкусить сладость поцелуев.

Аня всем телом вжималась в горячую мужскую плоть, обвивала руками-лианами, ерошила волосы, вдыхала аромат дождя, забывая обо всем на свете. Позволяла безраздельно властвовать над собой. Мир переворачивался с головы на ноги, будоражил воображение, раскачивал на волнах.

Где-то очень глубоко, на краю сознания, Анин радар сообщал, что никто не осмелится пересечь границу, что у девушки есть еще достаточно времени, чтобы забыть обо всем и не возвращаться в реальный мир.

Аня верила своей интуиции, закрывала глаза, позволяла телу руководить сознанием и принимать любые дары.

Дождь ограждал. Дождь дарил время. Дождь был союзником. Был наблюдателем. Был секундантом. Молчаливым и незримым. Был другом и был предателем. Потому что проиграл и уступил место солнцу.

— Когда я снова тебя увижу? — спросил бастард.

Аня хмыкнула:

— Очень удобно, не правда ли?

— Что удобно? — не понял мистер Корица.

— Удобно прийти, получить то, чего жаждешь, и снова уйти с вопросом «когда?». — Аня устало перевернулась на спину, уставившись в расшитый узорами потолок.

— Я постараюсь решить эту проблему.

Брюнетка хмыкнула, заглянула в хитрые глаза.

— Был у меня такой знакомый. Вот так же говорил, что постарается. А в итоге я все делала сама: принимала решения, искала выходы, а взамен получала лишь улыбку благодарности.

Поток жалоб прервало легкое движение руки — на Анины губы легли мужские пальцы.

— Я сделаю все для того, чтобы больше никогда не задавать тебе этот вопрос. Веришь?

Аня верила. Аня была женщиной. Все женщины верят. И Земная не являлась исключением.

— Я должна тебе сказать…

Аня поправляла детали макияжа проверенным студенческим способом — смоченным слюной платочком. Темноглазый маг возлежал на коврах, скромно прикрываясь простыней и одними открытыми плечами соблазнял девушку.

— Я тебя слушаю.

— Знаешь, если я скажу… возможно… или наверняка… это подвигнет тебя к безделью. Но не сказать я не могу.

Земная наконец пришла к согласию со своей совестью относительно внешности и повернула голову к мужчине:

— Я знаю, как избавить тебя от обязательств жениться на Соль…

— Вернуть Бруэдэра на престол?

Об этом варианте Аня не думала.

— Знаешь, нечто вселяет в меня уверенность, что Эдэр не захочет возвращаться.

— Будь я на его месте, я бы тоже отказался.

— Твоя ревность неправдоподобна. — Девушка скривила губы.

Мужчина ухмыльнулся и опустил взгляд.

— Нет, наследничек, у меня есть другое предложение. Но, — Земная взяла паузу, а, добившись безраздельного внимания, продолжила: — я сообщу тебе о нем официально. В том случае, если ты в течение месяца не сделаешь мне предложение.

— Ты точно не от мира сего. — Аня покраснела от сомнительного комплимента. — Ультиматум?

— Условие. — Откинутый полог впустил в полумрак шатра солнечные стрелы. — А дождь уже закончился.

Обернувшись, путешественница обнаружила прямо за спиной одетого мага. Властным движением мужчина прижал девушку к себе, заглянул в глаза, скользнул взглядом по губам и, не сдерживаясь, поцеловал.

— Месяц, — напомнила Аня, когда ей удалось вырваться из объятий.

— Месяц, — подтвердил кареглазый, щелкнул пальцами и испарил шатер.

Графиня шла не оборачиваясь. Земная не любила смотреть назад. И сил не предавать себя девушке хватало всегда.

Ночь выдалась душной и довольно жаркой. Небо очистилось: ни единой тучки, словно корова языком слизала. Казалось, даже звезды сменили свое холодное презрение на жаркое перешептывание и пристально наблюдали за жизнью в горном дворце, обжигая взглядами.

Ане не спалось. Девушка вертелась на шелковых простынях, обмахивалась веером и была уже готова поднять на ноги хоть какого-нибудь мага, дабы обеспечить себя неким подобием вентилятора. Однако поздний час и воспитание не позволили прервать чужой сон, посему брюнетка, облачившись в любимую домашнюю одежду, пустилась в недалекое путешествие по замковым коридорам.

— Красота-то какая!

Аня и раньше видела горы. Но тут… Да еще и ночью… Ограниченного словарного запаса не хватало, можно было только сделать вдох. Для описания всей палитры эмоций слов в Анином лексиконе не нашлось.

А еще ни один закон физики не смог бы объяснить дружелюбное соседство высокой температуры воздуха и холодных снегов. Хотя в этом мире про физику и не слышали.

— Прям как в анекдоте, — вспомнилось Ане.

— Анекдоте… — Воздух отразил звук, словно зеркало свет.

Девушка шарахнулась от голоса.

— Кто здесь?

— Ты меня слышишь?

— Только евреи отвечают вопросом на вопрос.

— Кто такие евреи?

— Ох, как много вопросов.

— И я надеюсь, что получу на них ответы. С твоей помощью.

— Ну и запросы у вас, девушка… — Аня все еще всматривалась в темноту. — Ведь я разговариваю с девушкой?

— А как ты думаешь, с кем ты разговариваешь?

— Исходя из того, что никого не вижу, — сама с собой. — Аня начала раздражаться.

Одно из двух: либо слуховые галлюцинации, либо горячечный бред.

— То есть ты меня не видишь?

— Милая, — Аня все больше беспокоилась за состояние собственного рассудка. Хотя куда уж дальше? Разве полгода назад не беспокоил ее рассудок, отмечая пребывание в неизведанном доселе мире? — Человек — существо странное: мы не верим в то, чего не видим, в то, что нельзя подержать в руках. Понимаешь?

— Понимаю. Сама такой же была.

— Была… — Подозрения вот-вот должны были подкрепиться доказательствами. — Вы призрак?

— Ты, — голос подчеркнул нужное обращение, — призрак. Привидение, по-другому.