Броня сначала быстрым шагом, а затем и бегом направилась к новой цели. Прямо через газончики, пару метров вверх по пологому, всё ещё зелёному, несмотря на раннюю осень, склону. Вот здесь можно было и оставить свою приманку. Слепую, глухую, не способную дать напарнику хоть сколько-нибудь внятную подсказку. Секунду девушка думала отсечь пленнице стопы, чтобы лишить её возможности бежать, но затем рассудила, что это уже лишнее. Если наживка начнёт беспорядочно носиться по округе, шансов спрятаться будет даже больше.

Точнее, было бы больше, не будь в округе так много свидетелей. Броня повернулась в сторону этих блогеров-самоучек, поднесла указательный и средний палец к своим глазам, а затем провела ими, словно бы перечёркивая каждое из этих дополнений к мобилке. Посыл был настолько очевидным, что его мог расшифровать любой дурак. Их пометили. Их запомнили. Одно лишнее слово или действие обернётся жестокой карой.

Была какая-то неуловимая разница между всеми этими кретинами и тем златозубым полицейским, личность которого недавно погибла в тоннеле от рук некромагички. По какой-то причине Броне не хотелось причинять вреда врагу, зато она была уверена, что у неё не будет подобных проблем в случае необходимости казнить кого-нибудь из мобилодержателей. Никто из них попросту не воспринимался, как человек с мотивами, которые можно было, если не одобрить, то, хотя бы, понять. Златозубик хотел денег. Он был готов пойти на риск, но на риск взвешенный. И пусть его выводы оказались не верны, они имели под собой твёрдую опору.

Броня была способна представить, как она, имея те же предпосылки и условия развития, могла, чисто в теории, оказаться в том же положении. Она была способна поставить себя на место полицейского-оппортуниста, жадного до денег, несмотря на то, что сама предпочитала стратегию минимализации рисков стратегии максимизации выигрыша.

Поставить себя на место идиота с камерой, снимающего в зоне эвакуации, пусть даже проведённой некачественно, ей было не дано.

Так или иначе, игры в прятки, скорей всего, уже не выйдет. А погоня была очень плохим выходом из ситуации. Не когда следующий по пятам охотник имел на руках оружие дальнего боя, пользоваться которым он обучался на протяжении нескольких лет. Шанс бежать был упущен там, в тоннеле.

Есть огромная разница между открытым бегством с кучей свидетелей и тихим петлянием вне поля зрения.

Облизнув пересохшие губы, девушка приступила к подготовке места для манёвра и обманки, которой было суждено сработать, если вдруг свидетели окажутся достаточно разумны, чтобы держать язык за зубами. Она пронзила боевым поводком тяжёлую металлическую мусорку, а затем запустила ей в окно второго этажа местной разжиревшей сувенирной лавки. В то самое окно, сквозь которое угадывался интерьер ресторанного дворика. Затем лента вцепилась в стену и некромагичка запустила себя вверх, в сторону крыши, как из рогатки. Оказавшись в точке назначения, беглянка тут же перекатилась за парапет.

Прижавшись к импровизированному укрытию, девушка прикрыла глаза, собирая мысли в кучу. Её боевой поводок, словно бы имея собственную волю, уже рыскал по крыше и время от времени с тихим “хрямьс” крошил бетон.

Будущий боезапас на случайперестрелки.

Может, всё же, сбежать? Нет. Побег поставит слишком многих под удар, от Илеги до случайных прохожих, ведь он будет пролегать через территории, в которых эвакуации не было ни в каком виде. Даже столь баздарной, как в секторе Дельта. Да и местность слишком открытая. Овчинка выделки не стоила.

Прятки вряд ли могли выиграть много времени. Либо кто-то из лишённых инстинкта самосохранения мобилоголовых сдаст девушку ради зрелищного боя, либо преследователь догадается забрать телефон и просмотреть запись. По-хорошему, перестрелять бы всех нежелательных свидетелей, но Броня не решалась. Не решалась, несмотря на полное отсутствие сколь-либо логичных доводов оставить эту шоблу в живых.

Оставался последний вариант. Навязать противнику затяжную перестрелку. Если он не дурак, то, наверное, уже выловил из воды державу француженки. Ту самую, которую победительница, желая поскорей покинуть коридор, забыла уничтожить. Дура! Вот же, дура! Так что, надеяться на то, что у четверокурсника быстро закончится прах, не стоило. Однако, каждая прошедшая минута увеличивала шансы на появление подмоги.

Классики любят бои на средних дистанциях. В том числе — позиционные. Броня же заняла господствующую высоту. Это должно помочь выиграть время в схватке с сильным противником. Ну или, чем Форд не шутит, победить?

— Я не знаю где она! Она выколола мне глаза! Проколола перепонки! Это ловушка! Марек! Это ловушка! Я не знаю, где она.

Приманка сменила пластинку. Впрочем, в этом не было ничего страшного. Абсолютно никакой важной информации на новой пластинке не имелось. Ничего, о чём сам Марек не мог бы догадаться. При этом, верить этим сведениями бездумно не следовало. Вполне могло быть, что Броня попросту бросила красную сельдь на пути, по которому никогда и не собиралась идти, а сама пустилась в бега иными тропами.

Никто из тех, кто сегодня сражался, не обладал всей полнотой информации.

И вот, наконец, появился и сам Марек. Броня старалась не сильно привлекать к своему укрытию внимание и, едва в розовом свете тоннеля влюблённых удалось разглядеть рослую фигуру парня, тут же скрылась за парапетом.

Всё было плохо. Куда хуже, чем надеялась попаданка. В отличие от своей подружки, этот юный пан ерундой не страдал. То, как он закутался в свою одежду, натянув капюшон и скрыв нижнюю часть лица платком, говорило об умении зачаровывать ткань. Скорей всего, чары защищали от прямого физического урона за счёт использования кинетической энергии, но это, чёрт возьми, сто процентов дальнобойных атак Брони. Она не была уверена, что у неё много шансов засадить с пятидесяти метров каменным крошевом прямо в щель между платком и капюшоном.

Но куда хуже было его оружие. Нет, речь не шла о державе со сложной гардой, имитирующей кастет, как у Маллоя-младшего, известного любителя всяких магокульных наворотов. Речь шла о том, как простая, словно бы вырубленная четырьмя ударами трёхгранная палочка лежала в руке противника. Как у лорда Воландеморта в киношной поттериане. Словно не оружие, а сигарета. Подобный, выглядящий небрежным хват, был характерен для тех некромагов, кто в качестве основного средства ведения боя предпочитал цзянь. Иными словами, для поклонников маньчжурской магической школы, делающей большую ставку на маневрирование.

Ей-форде, хуже уже было просто некуда! Этого бронированного боевого акробата вряд ли получится развести на удобный девушке затяжной дальний бой: он просто приусяшит на магическом аналоге тросовой акробатики на крышу, как герой китайской мыльной оперы. Пиши пропало.

— Слышишь, Марек?! Она где-то рядом! Я знаю! Это ловушка! Я не вижу и не слышу! Я знаю! Я…

Пластинку зажевало. Очевидно, некромаг отправил свою напарницу в царство блаженного сонного забытия. Усилием воли заставив себя вновь начать дышать, Броня решила выглянуть из своего укрытия. Как раз вовремя, чтобы увидеть не только потенциального противника в уже двадцати метрах от импровизированной крепостной стены некромагички из УСиМ, но и одного из мобилоголовых, догадавшихся ткнуть пальцем в сторону укрытия.