Вместо того, чтобы присоединиться к шумихе, я прикладывал холодное к бедру, потому что класть лед на яйца было бы социально неприемлемо, перекладывал с места на место на тарелке кусок стейка, который приготовила мне мама Хьюи, Шинейд, и продолжал думать о девушке, которая, похоже, не могла от меня отделаться достаточно быстро.

Это все сразу показало.

Все остальные пили и веселились, в то время как я заправлялся протеином и сходил с ума из-за девушки.

Было ли это тем, на что похоже отторжение?

Если так, то это чертовски отстойно.

Я никогда не узнаю, что заставило меня подойти к Шэннон, но все вокруг кричали, толпа была у меня перед носом, мне нужна была передышка, и я увидел ее, стоящую там, с большими глазами и одинокую, что-то просто сдвинулось внутри меня.

В тот момент имело смысл просто подойти и поговорить с ней.

Потому что я не хотел, чтобы она была одна.

Потому что я с трудом мог сосредоточиться во время игры, зная, что она наблюдает за мной.

Потому что, когда она развернулась, чтобы уйти, мои ноги двигались сами по себе, отчаянно пытаясь перехватить ее.

Я могу отвезти тебя домой, когда тебе нужно будет домой?

Что за хуйня на самом деле?

С тем же успехом я мог бы крикнуть девушке: «Люби меня, люби меня, черт возьми». Я чувствовал себя чертовым идиотом.

О чем я думал, приглашая ее на вечеринку?

Хуже того, о чем я думал, ожидая, что она скажет «да»?

Я был прославленным незнакомцем для нее.

Боже.

Я был так разочарован в себе. В течение двух месяцев у меня все получалось так хорошо, так чертовски отлично, в моих попытках держаться от нее подальше.

Я не мог выбросить ее из головы, но, черт возьми, я держал дистанцию.

Одна победа, накачанная адреналином, и я ее упустил.

Хуже того, что я все испортил, я потащил ее с собой на фото.

И она выглядела испуганной…

— Ты в порядке, друг? — спросил Фели, опускаясь на диван рядом со мной.

Хмыкнув в ответ, я вытащил подушку из-за спины и положил ее на колени, прикрыв фиолетовое пятно, распространяющееся по моему правому бедру.

Я все еще был в своей форме, как и большая часть команды.

Они все еще надевали свои майки, потому что хотели покрасоваться — и это правильно.

Пять побед подряд в «Школьный Щит» стало новым рекордом для Томмен, и некоторые из младших ребят впервые получили изделие из серебра.

Я все еще был в своей форме, потому что у меня не было сил бежать после матча.

Если бы это не выглядело так привлекательно для скаутов, я бы отказался от участия в школьной команде и сохранил свое тело для игр в академии или клубе.

— Знаешь, Шинейд могла бы взглянуть на это для тебя, если бы ты попросил ее, — прервала мои мысли Фели, сказав. — Она ведь медсестра.

— Что? — я повернулся, чтобы посмотреть на него.

Он указал на мою ногу.

— Это снова доставляет тебе неприятности?

Пытаясь обуздать свое раздражение, я покачал головой и сказал: — Нет, я в порядке. Получил удар ногой во время фазы рак, вот и все, чувак.

Взгляд, который Патрик бросил на меня, был полон опасений, но он не стал настаивать.

Мне это в нем нравилось.

Он ни хрена не влезал, куда не просили.

Если это было не его дело, он не спрашивал об этом.

— Ты не пьешь сегодня вечером? — Я спросил его, уводя тему от моих недостатков. — Большая победа для школы, чувак. Ты должен праздновать.

— Я должен праздновать? — Патрик ухмыльнулся. — А как насчет самого мистера Мамочка? Если кто-то и должен напиваться, то это ты.

Я ухмыльнулся, услышав термин «мистер Мамочка», означающий «человек матча», и проговорил:

— У меня тренировки в академии по субботам. Какое у тебя оправдание?

— Не в настроении, — вот и все, что он ответил.

Как и раньше, когда он не выпытывал у меня информацию, я ответил ему тем же.

— Я на самом деле подумываю о том, чтобы уйти, — добавил он, вставая. — Я хотел спросить, не мог бы ты подвезти меня домой?

Как голодная собака, которой подарили сочную кость, я откликнулся на его предложение.

Бросив тарелку и пакет со льдом на кофейный столик перед собой, я встал и сделал несколько успокаивающих вдохов через нос, прежде чем перенести вес на ногу.

— Готов тогда, когда готов ты.

Патрик ухмыльнулся, но ничего не сказал о моем чрезмерном энтузиазме. Наклонившись, он поднял мой трофей с дивана и вручил его мне — слава богу, потому что, если бы мне пришлось снова присесть, я бы не смог подняться.

— Эй, эй, эй, — крикнул Гибси сквозь музыку, заметив мою попытку уйти. — Сядь своей задницей там, Кэп, — приказал он, пробираясь ко мне сквозь толпу. — Ты пока никуда не денешься.

Я открыл рот, чтобы сказать ему, чтобы он отвалил, но двое парней из команды, Люк Кейси и Робби Мак, подскочили ко мне, оттащили обратно на диван, прежде чем сесть по обе стороны от меня.

Я посмотрел на Патрика, который смиренно пожал плечами.

Мы оба знали, что не выберемся отсюда в ближайшее время, не тогда, когда Гибси выключил музыку и объявил: — Мне нужно произнести речь.

— Извини, Кэп — хихикнул Робби Мак. — Но ты должен это услышать.

Сопротивляясь желанию заорать от боли, пронзившей мою нижнюю половину, я покачал головой и потянулся за пакетом со льдом.

— Ради всего святого, Гибс.

С медалью чемпионата, все еще болтающейся у него на шее, Гибси подтащил кофейный столик к стереосистеме и вскочил.

Обернув майку вокруг головы, как гребаную бандану, он схватил пульт дистанционного управления с устройства позади себя и поднес его ко рту, как будто это был его личный микрофон.

Парни из команды запрокинули головы и завыли от смеха, когда он постучал по пульту и проверил звук.

Гребанный идиот…

С дерьмовой ухмылкой, запечатленной на его лице, Гибси постучал по своему «микрофону» и сказал: — Как дела сегодня вечером? — он взглянул на медаль, лежащую у него на груди, и ухмыльнулся. — Мы могли бы привыкнуть к этому, не так ли, ребята!

Из комнаты донесся оглушительный взрыв приветствий и одобрительных возгласов.

— Хорошо, мальчики, боже, не нужно на меня рычать, — насмехался он. — Ради всего святого, я в одной комнате с вами!

Его шутливый ответ вызвал еще более громкий отклик у команды и наших друзей.

— В любом