— Ты жива! — радостно выдохнул Дункан.

Элайна опешила от удивления. Ей и в голову не пришло, что муж думает, будто она погибла. Между тем радость Дункана сменилась растерянностью.

— Что это с тобой? Какая-то ты смешная. — Склонив голову набок, он с недоумением уставился на волосы Элайны. Обычно пушистые, блестящие, источавшие свежий аромат, сейчас они неровными обгоревшими прядями разметались по подушке. Что наделал проклятый огонь! Но в лице Элайны что-то еще было странным. И вдруг Дункан понял.

— Да ведь у тебя нет ни бровей, ни ресниц!

Снова натянув на себя простыню, Элайна услышала раздраженный возглас Ангуса:

— Какой черт тянул тебя за язык, парень? Видишь, обидел бедняжку! — Помолчав, он снова обратился к сыну: — Пошли. Нечего тебе расхаживать по замку, слаб ты еще для этого. Ложись-ка в постель, пока снова не свалился. — Отец и сын направились к двери. Ангус спросил: — Как твоя голова?

— Болит, — ответил Дункан, и Элайне отчаянно захотелось высунуться из-под простыни, но она подавила это желание.

— Не горюй. Сейчас мы вольем в тебя порцию виски, и тебе станет лучше.

Дункан хмыкнул.

Когда за мужчинами закрылась дверь, Элайна с облегчением вздохнула, сбросила с лица простыню и ощупала волосы. Взгляд ее упал на мать. Та с грустью смотрела на нее.

— Наверное, вид ужасный? — спросила Элайна. Леди Уайлдвуд кивнула:

— Увы!

Элайна приподнялась.

— А как же я буду без бровей и ресниц?

— Ничего, отрастут. Нужно благодарить Бога за то, что ты не сгорела. Платье твое вспыхнуло, как факел. Если бы Ангус не бросился к тебе и не накрыл своим телом, чтобы сбить пламя…

— Да. Нам невероятно повезло, что мы остались живы. — Устало закрыв глаза, Элайна снова откинулась на подушки. — А что со стражником?

— Ему перерезали горло. Элайна содрогнулась от ужаса.

— Хуже всего, что человек Гринвелда все еще здесь. Ангус послал людей обыскать замок, прочесать внутренний и внешний двор, но они не нашли его. Кто бы ни был этот негодяй, в сообразительности ему не откажешь, — заметила леди Уайлдвуд.

— Так, значит, вы никого не нашли? Ангус уныло кивнул:

— Мы снова обыскали замок, но не обнаружили никаких следов пребывания постороннего человека.

— Черт!

— Он сметлив, надо отдать ему должное.

— Слишком сметлив, черт бы его побрал! — бросил Дункан. — На сей раз он чуть не прикончил нас.

— Да, если бы Элайна и ее мать не позвали на помощь, я потерял бы вас всех. — Ангус содрогнулся.

— Я опять не сумел защитить ее. Но больше этого не повторится. Я не отойду от жены ни на шаг, пока мы не найдем этого ублюдка.

Ангус нахмурился:

— Но ведь мы с тобой предположили, что этот мерзавец пытается убить леди Уайлдвуд.

Дункан кивнул:

— К сожалению, моя жена постоянно путается у негодяя под ногами. Так вот. Я буду охранять Элайну, а ты оберегай мать.

— Как это?

— А вот как. Элайна — моя жена, и я отвечаю за нее. А леди Уайлдвуд — твоя гостья. Как хозяин замка, ты должен позаботиться о ее безопасности. — Дункан ухмыльнулся. — Будь начеку. Элайна не простит тебя, если с ее матерью что-то случится.

Дункан направился к лестнице.

В этот момент в зале появился Аллистер.

— Я сообщил людям, что завтра утром мы прочешем лес. Прикажете сделать что-то еще, прежде чем я лягу спать?

— Да. Пошли ко мне кого-нибудь из мужчин. Я хочу выставить охрану у двери леди Уайлдвуд, чтобы…

Ангус внезапно вспомнил сладкий запах, который он ощутил, держа леди Уайлдвуд в объятиях и убеждая ее, что Элайна вне опасности. Та лежала на кровати, вся в саже и в обгоревших лохмотьях, и Герти хлопотала над ней. Тревожась за невестку, Ангус все же отметил, что ему очень приятно держать леди Уайлдвуд в объятиях.

— Так вы хотите выставить охрану у двери комнаты леди Уайлдвуд? — спросил Аллистер.

Покачав головой, лэрд Данбар взглянул на племянника и встал.

— Нет. Я сам за ней присмотрю. Отправляйся спать. Кивнув, молодой человек пошел в свою комнату. Взяв кружку с виски, Ангус сделал несколько больших глотков, одернул подаренный ему красивый камзол и устремился к лестнице. Что он скажет леди Уайлдвуд? Пожалуй, заявит, что, как хозяин замка, чувствует ответственность за нее. Настоит на том, чтобы она отпустила служанку, и сам ляжет на место Герти. Тощий матрас, конечно, не слишком удобен, зато леди Уайлдвуд будет в безопасности. А может, она предложит ему более удобную постель?

Элайне показалось, что едва мать покинула комнату, как вошел Дункан. Глядя на мужа, она размышляла, зачем он явился.

— Твои волосы… — прошептал Дункан.

Элайна смущенно коснулась своих волос. Мама остригла их до плеч, и теперь они торчали во все стороны.

— Да, они очень короткие, — пробормотала она.

— Верно.

И тут на глаза Элайны навернулись слезы.

Заметив, что жена плачет, Дункан присел на кровать и неуверенно накрыл ее руку своей ладонью.

Сквозь пелену слез Элайна увидела большую сильную и — о чудо! — чистую руку мужа и расплакалась еще горше.

— Ты вымылся… — всхлипнула она. Дункан не понимал, почему жена плачет.

— Я, наверное, был весь в саже, с головы до ног. Вот меня и вымыли, пока я лежал без сознания.

Не успел муж договорить, как Элайна обхватила его за шею и страстно поцеловала. Потрясенный таким проявлением чувств, Дункан не шевелился, боясь спугнуть жену.

Приняв его поведение за холодность, Элайна отстранилась и разрыдалась от отчаяния. Ну почему она такая недотепа! Их совместная жизнь с Дунканом не задалась, и все по ее вине. Она совершает одну глупость за другой. Взять хотя бы то, что она постоянно требует, чтобы муж вымылся. Да чуть ли не все мужчины почти никогда не моются! Ведь Элайна жила при дворе и знала, что мужчины высшего сословия не моются месяцами и прекрасно себя при этом чувствуют.

Признаться, ей всегда было не по себе среди вонючих, самодовольных дворян. Шинейд права. Она, Элайна, была в детстве безмерно одинока. Никогда не имела подруг. Даже когда она жила при дворе, ей ни с кем не разрешали играть. Она обычно стояла в сторонке, с завистью наблюдая, как другие дети бегают, пачкают свою нарядную одежду и хохочут. Теперь Элайна взрослая, но повторяется та же история. Она завистливо смотрит, как ее муж отправляется к любовнице, которую ничуть не смущает, что от него разит, поскольку наверняка и сама не моется. Ну почему ей не удается быть такой, как другие?

— А я и не хочу, чтобы ты была такой, как другие. Элайна вспыхнула. Неужели она настолько забылась, что высказала свои мысли вслух! Всхлипнув, она подняла залитое слезами лицо и пристально взглянула на Дункана.