– Прежде всего мы попытались его успокоить. Сказали, что прочитали книгу, но некоторые места не поняли и, прежде чем показывать издателю, над ней надо еще немного поработать. – Оливер поднял рюмку кальвадоса и внимательно посмотрел ее на свет, словно в золотистой сущности яблока – первого в мире искусительного плода – таился ответ на дилемму Джиллеспая. – Джиллеспай встретил наши слова с восторгом. Он назвал нас своими несчастными приземленными друзьями, пояснив, что мы и не смогли понять его творение, так как оно создано для более рафинированных и утонченных душ, которые будут населять наш мир в грядущие века. Он счастлив, что мы не поняли книги, продолжал бедняга, ибо понимание означало бы, что его замысел потерпел фиаско. Мы сможем постичь суть творения лишь после того, как много раз умрем и столько же раз претерпим перевоплощение. Весь этот бред перемежался диким хохотом. Он оказывает нам величайшую честь, заявил Джиллеспай. Мы – вестники его апофеоза. «Передайте манускрипт Чарльзу Бернарду, моему издателю – человеку, который испытал прикосновение божественного озарения, – и ваши имена на веки веков войдут в анналы истории мировой литературы», – добавил он. Затем он прочитал нам сонет, ты его знаешь – «…тот стих переживет и бронзу и гранит…».

– Роджер мне никогда об этом не рассказывал.

– Роджер никогда и никому об этом не рассказывал. И с меня взял клятву хранить молчание. Он не хотел, чтобы слухи о том, что у Джиллеспая не все дома, еще больше осложнили жизнь бедняги. Я впервые упоминаю об этом случае.

– Ну и что же Роджер сказал Джиллеспаю?

– Что он мог сказать? – пожал плечами Оливер. – Пообещал утром лично доставить рукопись издателю и заметил – настолько мягко, насколько это было возможно, – что Джиллеспаю следовало бы немного поговорить с психиатром. Джиллеспай взглянул на него с подозрением и заявил, что психиатры состоят в сговоре с теми, кто высасывает у писателей мозги, оставляя пустой череп. Затем он посмотрел на часы на левой руке, бросил взгляд на часы на правом запястье, извлек из кармана третьи часы и еще раз проверил время. После этого, делясь с нами тайной, он прошептал, подмигнув: «Вашингтонское время, московское и время в Иерусалиме. Пора уходить», – добавил бедняга и, пританцовывая, вышел из кабинета.

– И Роджер действительно на следующее утро отнес книгу мистеру Бернарду? – спросила Шейла.

– Отнес. Роджер всегда держит слово – пусть даже дал его отъявленному психу. Бернард поинтересовался его мнением о рукописи, на что Роджер ответил: «О своем мнении ничего сказать не могу, прочитайте сами». Издатель позвонил нам через два дня и сказал, что книга беспросветна, именно так – «беспросветна». Бернард – очень порядочный человек, иначе он употребил бы более резкие выражения. На другой день он вернул нам рукопись со специальным курьером. Мы не знали, где обитает Джиллеспай. Бедняга сказал, что у него несколько тайных убежищ, и он никогда не спит две ночи подряд в одной постели. Нам оставалось только ждать. В конце концов Джиллеспай объявился на пороге нашего офиса. День был дождливый, а он был без пальто и шляпы. Вид такой, словно его подняли с морского дна. Бедняга заявил, что пришел за авансом. Когда Роджер сказал, что аванса не будет, а рукопись возвращается, Джиллеспай воспринял это философски. «У них имеются глаза, но они слепы», – изрек он. Затем в его душе пробудились подозрения. «Бернард был двуличным другом, – заявил он, – и я в нем ошибся». Оказалось, что и в Роджере он тоже ошибся. «Заговор имеет разветвленные ядовитые корни, и корни эти постоянно разрастаются, – продолжал Джиллеспай, – но Судный День близок, и древо зла будет выкорчевано». Его речь вдруг обрела высокое библейское звучание. Он положил рукопись в рваную картонную коробку и удалился. Дождь к этому времени усилился, и если ему предстояло прошагать под ним хотя бы пару кварталов, листы в коробке должны были неизбежно превратиться в пропитанную водой бумажную массу. – Оливер прикончил кальвадос и предложил: – Заказать еще?

– Спасибо, не надо, – ответила Шейла и спросила: – И это конец саги о мистере Джиллеспае?

– Не совсем. Примерно через неделю он снова появился у нас и вторично потребовал аванс. Со времени предыдущего визита он не брился, а ночевал, видимо, на скамейках в парке или в картонных коробках. Его грязная одежда превратилась в лохмотья, и пахло от него отвратительно. Роджера, по счастью, не было, а я сказал, что об авансе ничего не знаю. «Передайте Роджеру Деймону, – сказал Джиллеспай, – что для него будет лучше, если он окажется на месте, когда я появлюсь здесь в следующий раз». Я поинтересовался, когда это случится. Когда прикажет Книга, ответил он и удалился. Но домой, где бы он ни находился, Джиллеспай не пошел. Вместо этого он отправился в издательство, нашел кабинет Бернарда и потребовал аванс. Когда Бернард сказал, что никаких авансов не будет, Джиллеспай выхватил пистолет и начал им угрожающе размахивать, выкрикивая обрывки разных стихов и цитируя свою книгу. По счастью, секретарша Бернарда это увидела и тут же вызвала полицию. Как только полицейские явились, Джиллеспай расхохотался и швырнул в них пистолет, который оказался детской игрушкой. Его отвезли в Бельвю для психиатрического исследования, но он повел себя там самым что ни на есть разумным образом. Это выглядело настолько убедительно, что через некоторое время его отпустили. С тех пор от него ни слуху ни духу.

Шейла закрыла глаза.

– Мне страшно даже думать о том, где сейчас находится и чем занимается мистер Джиллеспай, – сказала она тоном, в котором слышалась боль.

– Мне тоже, – печально произнес Оливер. – Но мы ничего не можем сделать. Однако… – Он помолчал. – Однако, когда он в следующий раз придет к нам, в его кармане может оказаться самый настоящий пистолет.

Когда Шейла вернулась в школу после ленча, ее ждала телеграмма из Вермонта от доктора, следившего за здоровьем матери. У мамы случился удар, ее в тяжелом состоянии доставили в больницу в Берлингтоне.

Шейла позвонила Деймону в офис, но мисс Уолтон сообщила ей, что мистер Деймон еще не вернулся с ленча, а мистер Габриельсен как раз входит в дверь. Не желает ли миссис Деймон поговорить с ним?

– Да, – утвердительно ответила Шейла.

Оливер взял трубку, и Шейла рассказала ему о телеграмме. Она попросила передать Деймону, что ждет его звонка дома, где будет собирать вещи, чтобы улететь в Вермонт ближайшим самолетом компании «Оллегани эйрлайнз». На тот случай, если муж не вернется до того времени, когда ей надо будет ехать в аэропорт, она оставит ему дома записку.

– Оливер, – сказала Шейла с тревогой в голосе, – мне не хочется тебя обременять, но я боюсь оставлять Роджера одного в такой момент. Не знаю, сколько времени буду отсутствовать, но не мог бы ты на несколько дней приютить его у себя? Мне не хочется, чтобы он оставался один в квартире, особенно ночью, и я уверена, что в отель он переехать откажется.

– Конечно, Шейла. Я попытаюсь, но не гарантирую. В последнее время он плохо слышит, о чем я говорю. Сделаю все, что в моих силах. Приглашу пожить у нас или попрошу разрешения погостить у него до твоего возвращения.