в истерике. Я глотаю сперму, не чувствуя отвращения. Скорее наоборот. Хотя удовольствие получаю вовсе не я. Дико заводит вид Леона — Дамианис явно не отдает отчета своим действиям.

Запрокинув голову и выдвинув нижнюю челюсть, он шумно дышит. Вены на его шее напряжены. Одну руку Леон крепко сжимает в кулак, даже костяшки побелели, а вторая все еще в моих волосах — до отчетливой боли впивается в затылок.

Моргаю, наблюдая за Дамианисом. Красивый засранец. Но засранец. Хоть он и открывает мне новые грани чувственного наслаждения, однако при этом каждый раз будто что-то ломает внутри. Никак не могу принять, что я его вещь. Часто представляю, как бы все сложилось, встреться мы при других обстоятельствах.

Отпустив волосы, Леон фокусируется на моем лице. Сейчас я и впрямь чувствую себя его собственностью. А я так не хочу!

Поднимаюсь с колен и гордо вздергиваю подбородок.

— Если между нами что-то и будет, то только на равных. Да, я должна тебе деньги, но не позволю обращаться с собой как с вещью.

— У меня и не получится относиться к тебе как к вещи.

Одно движение — и я оказываюсь под Дамианисом. Животом ощущаю, что у него опять стоит, хотя он кончил пару минут назад.

Леон вжимает меня в диван и целует. Хочется воспротивиться, но глушу этот порыв и отключаю голову, позволяя себе расслабиться и довериться. Просто попробовать сдаться этому мужчине. Других вариантов ведь все равно нет.

Котяра сдирает одежду и берет меня без всяких прелюдий. Загоняет член до упора и замирает, давая немного привыкнуть к ощущению наполненности, а потом трахает до пошлых хлюпающих звуков и сорванных стонов, которые я не в силах держать в себе. Сердце словно вылетает, по телу бегут разряды тока. Выгибаюсь в пояснице, пока Леон сжимает мои бедра и толкается, чередуя быстрые, резкие толчки с медленными, которые значительно глубже. Как же это приятно! В прошлый раз все было иначе. Болезненно, туго, на грани. Сейчас же я вязну в омуте наслаждения и не хочу из него выбираться. Лишь содрогаться от мощного удовольствия.

Рыбалка и встреча с черепахой, да даже созданная программа или удачный код не идут ни в какое сравнение с тем, что я сейчас испытываю. Меня словно разбивает на молекулы.

Мы кончаем одновременно. И только после секса вспыхивает мысль о предохранении.

— Ты, надеюсь, в презервативе?

— В нем. — Хриплое дыхание Леона обжигает висок.

Отходняк после оргазма жесткий, не получается справиться с эмоциями. Колотит не переставая. Не уверена, что смогу сегодня добраться до Рисли, но однозначно попытаюсь. Нужно как-то заземлиться, иначе я свихнусь от поплывшей реальности.

Кое-как встаю с дивана и, подобрав бикини и тунику, хочу ретироваться наверх, в душ, но Леон хватает за щиколотку и валит обратно на диван.

— Думала одним разом отделаться? Серьезно? — В его глазах плещется насмешка. — Я весь месяц об этом мечтал. — Он опять подминает меня под себя.

Секс повторяется. А потом еще. После третьего оргазма перестаю считать, сколько раз за ночь мы совокупляемся. Другого слова не подобрать. Котяра и впрямь животное. Самое настоящее. И из меня хочет сделать себе подобную.

Рассвет я встречаю в объятиях Леона и в какой-то момент вырубаюсь прямо под ним. Просыпаюсь от жажды. Даже снилось, что пью и никак не могу напиться.

Я сажусь в кровати и охаю от тянущей боли между ног. В комнате полумрак, часы показывают час дня. Оглядываюсь в поисках Дамианиса, но его в гостиной нет.

Приняв душ, я спускаюсь на завтрак. Кругом тишина. На мгновение кажется, что вчерашнее всего лишь сон, но боль между ног не оставляет сомнений. Все было более чем реально!

Интересуюсь у Зифы, где Леон. Она показывает глазами на дверь кабинета:

— Хозяин работает.

От сердца отлегает. Я почему-то подумала, что Дамианис уехал, а опять оставаться одной совсем не хочется. Хочется, чтобы Леон этой ночью продолжил делать со мной то же, что и предыдущей. Кажется, постепенно вхожу во вкус.

Дамианис до вечера не покидает кабинет, а я весь день провожу на пляже возле черепахи. Заманиваю ее вкусностями на виллу, прямо на лужайку перед домом.

Когда солнце начинает опускаться за горизонт, Леон наконец появляется на террасе. Садится в кресло и вытягивает ноги перед собой. Вид у него уставший, глаза красные.

Пока Зифа спешно накрывает на стол, я подхожу к Дамианису и становлюсь позади, кладу руки на напряженные плечи и массирую. Зацепившись взглядом за татуировку на затылке, улыбаюсь, вспоминая, как ночью обводила ее контуры кончиком языка и пытала Леона вопросами, откуда она у него. Он опять отвечал, что не помнит, как набивал тату. Мне кажется, обманывает. Просто не хочет признаваться.

— Закаты здесь волшебные, — с умиротворением произносит Леон. — Нигде больше таких не встречал.

— Много где бывал?

— Да. А ты? — вдруг интересуется он.

В последний момент спохватываюсь, едва не ляпнув лишнее.

— Нигде не была, но именно здесь задумалась о том, что очень важно быть привязанным к какому-то одному месту, изучить его историю, знать каждую улочку, любить всем сердцем. Чтобы потом с восхищением рассказывать о нем своим детям и взращивать в них семечко любви к родному дому, — говорю я, наблюдая, как солнечные лучи гаснут в океане.

— Детям? — настороженно хмыкает Дамианис. — Постой. Что с твоим циклом? Месячные были? — Он запрокидывает голову и внимательно смотрит на меня.

— Были. С циклом все хорошо. — Возвращаю его голову на место и продолжаю массировать забитые плечи.

Леон с облегчением выдыхает.

— Совсем вылетело из головы, что в прошлый раз не предохранялся. Другие проблемы захватили.

— Про детей я в общем сказала. Просто много размышляла о доме и корнях. Понимаешь, о чем я?

— Не совсем.

— Ты где-нибудь чувствовал себя так, словно жил в том месте всегда?

На несколько мгновений воцаряется молчание, а потом Леон отвечает:

— Наверное, лишь в Тель-Авиве. Мне интересна история города, традиции, любопытно, чем живут его люди. Если бы в планах было становиться отцом, я бы хотел, чтобы мои дети родились и выросли именно в Израиле. Хотя поначалу я рассматривал остров как постоянное место жительства. Но длительные перелеты и еще ряд факторов сыграли против. Сюда я приезжаю отдыхать. И не особо часто.

Я закусываю губу, глядя на сумеречный горизонт. Когда погода ясная, на острове практически не бывает