помочь мне, вляпался, переключился на меня, объясняя смысл и суть своего появления. Она была в том, что Общество смогло вычислить тех, кто устроил на меня засаду, используя агентов «Континенталя», а также, что куда важнее, выяснилось, что Янтарная башня ждёт в скором времени гостей. И вот эти гости, как раз, желательны Обществу мертвыми не меньше, чем важно стране падение башни и её хозяина от моих рук.

— Акаи-бата, дорогой князь, — улыбнулся Элефар, — Ваши разлюбезные акаи-бата. Все, проживающие в Америке. Их пятеро. Они пребудут в башню через четыре дня.

— То есть, к одному могущественному магу, как минимум, присоединятся еще пятеро пользователей гримуаров… — пробормотал я, — И вы желаете, чтобы мы… подзадержались, да?

— Именно так, — еще шире улыбнулась смуглая девушка, — Не считайте Общество дураками, мы отлично поняли, что вы умеете и любите использовать кавар. Просто раньше… стеснялись?

Сволочи. Прозорливые…

— Кроме того, здесь же теперь я! — Элефар указал пальцами на себя, — Конечно, на штурм я не пойду, но это не значит, что ничего не буду делать!

— Предлагаю продолжить разговор в более приятном месте, — заскучавший Красовский вытянул из машины карту, — тут неподалеку есть городок, Блэкрок.

— Я как раз собирался вас именно туда и позвать, уважаемые, — расплылась в улыбке девушка, — Кстати, я не говорил, что волшебники вас больше не видят? Они вели мобиль в течение первых суток, но потом каким-то чудом оказалась сбита настройка следящих заклинаний, а отправленные по вашему следу преследователи случайно попали в засаду ополоумевших телохранителей франкского посла. Такая трагедия…

Мысль о том, что нас затаскивают в ловушку, была мной благополучно отброшена. Слишком уж серьезная перестановка сил затевалась в Америке, слишком важную мне отвели роль. Да еще и такую, на которой самостоятельно двинуть кони вполне можно было. Следовательно, воспринимать вынужденную остановку на пару дней стоило только как возможность отдохнуть и подлечить нервы. Последние уже нехорошо так были напряжены.

Блэкрок, он же Чернокамень, если по-русски, оказался не таким уж и маленьким городом, хоть и насквозь провинциальным. Центр, состоящий из нескольких десятков каменных трехэтажных зданий, у него был, как и залитые асфальтом улицы с деревьями на тротуарах, аккуратно забранными в невысокие металлические клетки. Как выразилась сидящая на заднем сидении моего мобиля фальшивая индианка: «типичный провинциальный городок для белых».

— Апартеид, князь, — посмеивался Элефар, — Обычный житейский апартеид. Восток за белыми, Запад за красными. Индустрия и аграрные сектора соответственно. С нюансами, разумеется. К примеру, вся оружейная промышленность находится целиком и полностью в руках… ммм… приезжих, что сильно не радует их соседей. К примеру, один из ключевых заводов, производящих пистолеты-пулеметы, находится прямо около этого городка, так что, если что — я рассчитываю на вашу защиту!

— Как мило. Может быть, тогда стоило выбрать себе тело другой расы? — процедил я, заворачивая на крошечную стоянку позади гостиницы.

— Мы их редко меняем, ваше сиятельство, — тон девушки стал сухим и холодным, — Это одно из правил Общества, тех, которые вам никогда не понадобятся.

— Как интересно! Я, пожалуй, хочу узнать больше об этом Обществе! — с белозубой улыбкой оповестил нас Красовский, — Ну раз всё равно влип!

— Именно влипли, Петр Васильевич. Хотя, это как посмотреть…

Как мы зашли в гостиницу, Элефар тут же превратилась в немую красавицу, только улыбающуюся и лупающую большими глазками. Улыбка вскоре исчезла. Девушка-рецепцонист, крепенькая шатенка юных лет, сначала сильно мялась, а спустя несколько секунд решительно выпалила, что вот «эту» она в номер не пропустит. При всем уважении и несмотря ни на какие обстоятельства. Здесь в дело вступил Красовский. Не говоря ни единого худого слова, он игриво и вежливо объяснил напряженной работнице отеля, что данная индианка уникальна своими талантами в горизонтальном положении, из-за чего уважаемые джентльмены и взяли её с собой. Очень уж удобно и приятно использовать её одновременно, так сказать. Поэтому, если мисс настроена так решительно, то оба въезжающих джентльмена будут рады увидеть упомянутую мисс на месте изгнанной индианки, но увидят в таком случае её на этом самом месте — непременно. То есть обязательно.

Несмотря на игривый тон, выспренность и совершенно безобидную с моей точки зрения внешность безмятежно улыбающегося Красовского, его тщательно завуалированная угроза проникла в девичье сердечко с ужасающей эффективностью. Едва не теряя сознание и пошатываясь на подкашивающихся ногах, девушка по имени Мэри стала на всё согласна, выдала нам ключи и забыла взять деньги. Но мы все равно рассчитались, правда, поднимающаяся за нами Элефар уже не улыбалась. Совершенно.

— Вы не могли иную формулировку подобрать для убеждения, мистер Красовский⁈ — прошипела она, закрывая дверь в наш номер, — Мне в этом теле жить!

— Мог, — обезоруживающе улыбнулся посланнику бога бандит, — Но не хотел. Как думаешь, Элефар, если я тебя спрошу о том, что стало с той девочкой, тело которой ты носишь — мне понравится твой честный ответ?

— Я могу истребить тебя менее чем за один миг, смертный! — черные глаза индианки полыхнули золотом.

— Ты можешь попробовать это сделать! — тут же оскалился русский.

Я успел лишь схватиться за гримуар, как всё уже кончилось. Метнувшийся неясной тенью к питерцу посланник бога так же быстро от него и отскочил, прижавшись спиной к стене, а сам Петр Васильевич лишь кровожадно улыбался, удерживая на уровне груди два коротких острых ножа.

Покрытых каваром.

— Думаете, меня это убьёт? — Элефар обвел нас сияющим взором.

— Нет, не убьет, — покачал я головой, — Разве что тело… и твои текущие планы, Элефар.

С минуту мы меряемся взглядами, а затем индианка опускает готовые к атаке руки и тушит свет в глазах.

— К твоему сведению, бандит, я не ворую тела у смертных и не беру их обманом, — бросает посланник бога моему товарищу, — Только те, кто сам, по своей воле, посвятил себя моему богу, могут быть удостоены чести отдать свою жизнь ему на службу!

— Ага, то есть обманываете детей, пудря им мозги, — презрительно кривит губы Петр, — А я-то думал, что Кулинар был самой большой мразью в этом городе. Наивный…

— Ты не знаешь, о чем говоришь, смертный, — пренебрежительно отмахнулась индианка, — Ты даже на кончик ногтя не представляешь о настоящем устройстве всего сущего. Оскорбляться твоими словами, невежа — само по себе было бы оскорбительно.