самодельных сандалиях, чернобородый». Читая эти строки, невольно улыбнешься: неужели за две тысячи лет нельзя было отряхнуть глину и привести себя в порядок? Почему время в «историческом романе» застыло так, словно в нем действовали не живые люди, а… идеи, что ли?!

Давайте возьмем любой талантливый рассказ, ну, например, «Воля к жизни» Джека Лондона. Как вы думаете, его изголодавшийся герой, который неимоверным усилием воли победил тундру, все-таки дополз до моря, до сих пор плывет на шхуне и прячет в матрас сухари?.. Наверное, все-таки нет. Этот герой ушел от нас, но не в бездну как Воланд, не по лунной дороге, как Иешуа и Пилат и не в нескончаемую и бесплотную весну, как Мастер и Маргарита. Можем ли мы предположить, как сложится жизнь героя «Воли к жизни» дальше, когда корабль пришел в порт? Наверное, нет. Герой Джека Лондона, не смотря на чудовищные обстоятельства, опустившие его до уровня голодного животного, все-таки был свободен изначально, и его автору попросту не от чего было его освобождать. Холод, голод и боль – не есть истина. И когда они отхлынули, человек стал распрямляться сам, как дерево, согнувшееся под слоем снега.

В чем принципиальная разница между «историческими главами» в романе Булгакова и этим рассказом Джека Лондона? Героя Джека Лондона не награждают. Потому что награждает, как правило, тот, с кем заключают договор. А с кем мог заключить договор герой Джека Лондона? Ни с кем. Тут можно возразить, что, мол, есть старая истина – оставьте человека одного на необитаемом острове или в пустыне, и он ни в чем не согрешит: ему не у кого будет украсть, некого обмануть, некого предать. Но давайте оставим на необитаемом острове Иешуа. Его идея – «все люди добрые» сразу потеряет свой смысл. И тут дело даже не в том, что ему некому проповедовать эту идею, а в том, что… Богу нужна не идея, а человек и его усилие. Быть добрым – важно и нужно. Но быть как?.. Быть убежденным другим человеком с помощью некоей игры в слова или для этого нужна не игра, а особая работа души?

«От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его…» Матфей 11 – 12.

Человек

Человек – двойственен и это его изначальная природа.

Кто я?

Я – все, и – ничего,

Я разделен на все и ничего спервоначала:

Я тот, кто уплывал

И тот, кто на причале

Встречал себя же самого…

Человеческое «я» разделено, и человек может взглянуть на себя со стороны. Привнесенное в человека человеком убеждение в чем-то, пусть даже в том, что он – добрый, нивелирует это разделение и лепит его «я» в единое целое. Первый признак такого «единения» в человеке – сектантский фанатизм и отсутствие сомнение в своей правоте.

( Шел 1994 год… Тогда я не имел весьма отдаленное представление о вере. Правда, я носил православный крестик. И где-то там, в глубине души, уже происходила огромная и таинственная работа. Улыбнусь: ах, ты дитё тридцатилетнее!..

Ну, значит так… Однажды этот довольно простодушный малый шел с работы домой. Вокруг царила милая и теплая, как лисья шуба осень. Рядом с лужами, в которых отражались желтые деревья, лежали желтые листья. Тишина осени – свежая, влажная и тоже желтая – скрадывала любые звуки, и они становились похожими на звуки лисьих шажков.

Улыбнусь: а знаете какое действие оказывает на человека стакан коньяка, выпитый им после тяжелого физического труда? Уверяю вас, едва ли не чудесное. Мир кажется ему добрым, бесхитростным и удивительно свежим.

Потом меня догнали два худощавых парня с одинаковыми и невыразительными лицами. Один из них спросил, верю ли я в Бога.

Я кивнул… Снова улыбнусь: я до сих пор сомневаюсь, был ли тогда мой ответ правдивым. Попросту я тогда еще мало думал об этом.

Второй парень (с такими же тусклыми интонациями в голосе) спросил, а что знаю я о вере?

Теперь можешь улыбнуться и ты, читатель. Я заявил, что знаю все.

Ребята заговорили об Иегове. Я уже не помню точно, что они говорили мне, и как я возражал сектантам. Наверное, мои возражения, как и их доводы, были крайне неубедительными. Правда, никто из нас не нервничал… Я был добродушен как сытый слон после водопоя, а ребята просто выполняли свою работу.

Любопытно другое – как закончился наш диалог. Все дело в том, что, отвечая, я смотрел то на лицо справа от себя, то на другое слева… Я невольно сравнивал эти лица и удивлялся их потрясающей, «матрешечной» похожести. Впрочем, дело было не только в лицах, а в одинаковом тоне слов моих собеседников, в их выверенных жестах, и тщательно поставленной мимике.

Я рассмеялся и спросил:

– Ребята, да что же вы такие одинаковые, а?!..

Вопрос прозвучал как пощечина. Сектанты мгновенно потеряли ко мне интерес и свернули на другую дорогу.

Что такое вера?..

Она – некий невроз навязчивых состояний, когда нивелируется, а то и уничтожается человеческая личность, или она то, – единственное то! – что делает человека свободным?)

У Иешуа был единственный ученик – Левий Матвей, ученик проклявший Бога ради учителя. Сильно звучит?.. Да! В одной из самых древних частей Библии – книге Иова – такое проклятие равносильно смерти. Жена Иова, видя страдания мужа, говорит ему: «Похули Бога и умри». Матвей не знает сомнений. Он готов защищать своего хозяина с примерно таким же фанатичным отчаянием, с каким собака Банга защищала бы Понтия Пилата. Тут же стоит заметить, что примерно так же, была готова защищать Маргарита Мастера, а Пилат – Иешуа. Эта повторяющаяся связка – человек и его защитник, четырежды встречается в «Мастере и Маргарите». Но никто из «защитников» не смог справиться со своей задачей в полной мере. В случае же с Мастером и Маргаритой все решается «благополучно» только благодаря Воланду. Воланд всесилен?.. Нет! Он запер своих героев в круг, из которого нет выхода.

Когда-то довольно давно меня сильно зацепила фраза, прозвучавшая в замечательном фильме Андрея Тарковского «Солярис» – «Человеку нужен человек». Да, нужен!.. Но шло время, и годы спустя я продолжил эту фразу – «Человеку нужен человек, но человеку человека мало». Тогда это было еще только интуитивное понимание того, что замкнутая только на человеке система – это не имеющий выхода круг в котором рождаются, зреют и взрываются человеческие трагедии. А что нужно еще?.. Воланд утверждал: «Иисус Христос существовал». Но существовал как?.. Как человек,