А может, попробовать откупиться им от гильдии? – Может, эти жлобы согласятся оставить меня в покое, если я им хорошо заплачу? На худой конец пусть даже лишат меня энгахства – все равно мне давно надоело шататься по мирам. Главное, чтоб вначале позволили выбрать мир по душе – ну вот хоть Землю-1691, я там более менее прижился. Или тот же Миргород вполне подойдет.

Онко, на котором я все это время сидел, начал поворачивать – впереди показалось какое-то поселение. Думаю, этому супергиганту ничего не стоит расплющить хоть сотню деревень, но марсалиям, видимо, не хочется конфликтовать с местными. Передвижная крепость – это еще не причина борзеть без нужды.

– Кстати, а где мы сейчас находимся? – полюбопытствовал я.

– Материк называется Мирандией, а страна – Мулирия, – сообщил Рабан.

– Самое обычное королевство, ничем не примечательное. Населено людьми.

– А по соседству что? Есть что-нибудь с хорошими барами?

– С Мулирией граничат Бодасса, Кеззури, Никшерия, Зелия, Скудерче, Пелфу и Скозия, – перечислил Рабан.

– Зелия, Скудерче и Пелфу населены людьми, в Кеззури живут болотники, в Никшерии – никши, а в Скозии – вампиры.

– А разве может быть страна вампиров? – удивился я. – Что они там едят-то?

– Кровь, конечно. Кроме вампиров в Скозии живут и люди ну и другие теплокровные. У них там установлена всеобщая кровяная повинность – хошь

не хошь, а раз в месяц пожалуйте на донорский пункт. Наиболее отличившихся самих превращают в вампиров.

– Наиболее отличившихся в. сдаче крови?

– Ты удивишься, какое рвение некоторые проявляют.

– Но бары-то там есть?

– Вампирские есть. Только напитки там довольно специфические.

– Я тоже довольно специфический. Хотя человеческую кровь мне все-таки пить не хочется.

– Там не только человеческая. Любых теплокровных существ.

– Все равно не хочу.

– А еще там подают кровавое мороженое.

– Его что, из крови делают?

– Нет, это обычное мороженое. Просто вместо си

ропа его поливают кровью.

– И как, вкусно?

– Вампирам нравится. Некоторым людям тоже.

Я задумался. Мороженого мне не особо хотелось. Да и вообще, я всегда недолюбливал вампиров. А после инквизиторского рейда по Восточной Европе они окончательно перестали мне нравиться.

– Знаешь, в этом мире есть целые города, где ты не будешь выглядеть странно, патрон, – сообщил Рабан. – Кротогарт, Бриароген, Валестра.

– Они близко?

– Ну. далековато. До Бриарогена больше двадцати тысяч километров, а до Кротогарта вообще семьдесят пять тысяч. Ближе всех Валестра – всего

одиннадцать тысяч.

– Все равно замаюсь крыльями махать. Отпадает.

– Тогда я не знаю. Тебе ничем не угодишь, патрон.

На самом деле я непривередливый. Мне все сойдет.

Свинья – тащи ее на стол, да желательно целиком. Баран – отлично, люблю баранину. Шоколадка завалялась – делись, не жмотничай. Я только человечину не ем ну и вообще разумных существ. Как-то это не комильфо. Но несмотря на всю мою любовь к свинине и баранине, лететь ради них за тридевять земель я не собираюсь. Вон вдалеке лесочек синеет – сейчас быстренько спущусь, наловлю кроликов или куропаток да и устрою пикник на открытом воздухе.

Так я и сделал. Лес, правда, оказался немного нестандартный – кроме деревьев там во множестве росли гигантские грибы, – но на качестве и количестве дичи это не сказалось. В первые же пять минут я скогтил толстозадика – здоровенного голубя почти грушеобразной формы – и детеныша свинооленя – зверушку, похожую на кабана, но с оленьими рогами. Оба блюда оказались чрезвычайно вкусными, особенно толстозадик – нежный, мягкий, жирный. Стоило бы его поджарить, конечно, но и сырьем тоже неплохо.

Набив брюхо, я устроился в тени гигантского гриба и принялся ковырять в зубах хвостовым жалом. Хорошо. Вот ради таких моментов и стоит жить на свете.

И тут вдруг прекрасный момент оказался безнадежно испорчен. Прямо передо мной сгустился воздух, раздался легкий хлопок, и я оказался лицом к лицу с рослым сидом.

Джемулан окинул меня донельзя брезгливым, высокомерным, но и каким-то удовлетворенным взглядом. Так кот смотрит на мышь, которую наконец-то загнал в угол.

– Э привет, – слегка озадаченно поздоровался я.

– Ну что, стажер? – фыркнул Джемулан. – Провалил задание и решил сбежать? Всерьез надеялся, что я тебя не найду?

Я поискал слова для ответа. Их не находилось.

– Ты вообще понимаешь, что находишься на испытательном сроке? – навис надо мной Джемулан.

Настроение начало стремительно портиться. Меня только что чуть не убил гребаный шумерский колдун, а теперь еще и этот докапывается?

– Что мне с тобой делать, стажер? – сложил руки на груди Джемулан. – Ты никогда не станешь нормальным энгахом. Ты никчемный безответственный полудурок. И я не понимаю, почему Граши-хама вообще дал тебе шанс. Я понял, что сейчас сорвусь. Если этот урод вякнет еще хоть одно слово, я выйду из себя и нарежу его на ленточки.

– Думаю, тебе нужно преподать хороший урок, – сухо сказал Джемулан, сгибая палец. Меня пронзило острой болью. Как будто в тело одновременно вогнали сотню гвоздей.

– Ты себя что, бессмертным считаешь? – прохрипел я, резко выпуская когти.

– Мы, сиды, хотя и не являемся в полном смысле бессмертными, живем так долго, что лишь очень не многие из нас умирают от старости, – менторским тоном сказал Джемулан.

– Ты точно от старости не умрешь! – пообещал я, прыгая на него.

Нет, я не собирался его убивать. Пока еще не собирался. Я хотел просто припугнуть его, поставить наконец на место – а то он уже окончательно страх потерял. Я бросился на оборзевшего сида. и шлепнулся метром левее. Он почему-то оказался совсем не там, куда я целился.

– Нападение на куратора, – равнодушно прокомментировал Джемулан. – Замечательно. Теперь я могу с чистой совестью тебя прикончить.

Вслед за этим меня пронзило новой болью – куда более сильной, куда более мучительной. Я выгнулся и забился о землю. Изо рта брызнула кислотная слюна, перед глазами поплыли круги. Я понял, что еще немного, и этот урод в самом деле меня убьет. И на сей раз убегать бесполезно – в отличие от Креола, Джемулан отыщет меня где угодно.

И тогда внутри словно лопнула какая-то пружина. Всего меня заполнила страшная, нечеловеческая злоба. Весь мир вокруг исчез – остался только я и объект моей ненависти. Исчезло прошлое, исчезло будущее – есть только здесь и сейчас. Время практически остановилось.

Шипя и хрипя, я пополз к этой остроухой твари. Кислота брызжет изо рта мелкими каплями, все тело колотится в агонии но сейчас я как бы вишу над