Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я Олег, сын Лаларту, потомок Ноденса!!!
– Смертная падаль!!! – взревел я, сигая к Креолу. На миг в глазах мага промелькнул страх. Кажется, он понял, что сейчас я проломлю на хрен все дурацкие чары, а потом разорву его в клочья и сожру. Надеюсь, на вкус этот [цензура] лучше, чем на вид.
– Тивилдорм!!! – воззвал Креол, закручивая воздух посохом.
Боковым зрением я увидел яркую вспышку. В меня опять шарахнули каким-то заклинанием. Однако сейчас мне не было до этого дела – пусть колдуют сколько хотят. Недолго им осталось.
Миг спустя я понял, что ошибся. На сей раз это было что-то другое. Заклинание, разумеется, но не убивающее. Оно лишь прокатилось по мне холодной волной, и я почувствовал странное, неестественное спокойствие. Следом и Креол сделал быстрый пасс, выкрикнул короткое слово, и я пришел в себя.
Это было очень неприятное пробуждение. Я находился в «режиме берсерка» считаные секунды, но они показались вечностью. Вечностью, на протяжении которой я был самым могучим демоном во вселенной – и мне это безумно нравилось.
А теперь я вновь стал тем, кто я есть, – обычным яцхеном. Ужасно усталым и обессиленным яцхеном.
Обдумать это я уже не успевал. Проклятые колдуны не оставляли меня в покое. Шамшуддин с напряженным лицом взметнул меня в воздух – у меня больше не получалось ему сопротивляться. Тивилдорм вскинул руки со скрюченными пальцами, и с них полились слепящие молнии – они впивались в меня, ужасно жалили, заставляли корчиться от боли. А Креол загнусавил монотонное заклинание на шумерском – и с каждым его словом я будто умирал. Умирал раз за разом, не в силах пошевелиться и агонизируя в электрических разрядах.
– Рабан – чуть слышно прохрипел я.
– Ллиасса аллиасса алла и сссаа алла асссалла! – донеслось откуда-то издали.
Креол уже заканчивал заклинание. Он поднял посох и мерным шагом двинулся ко мне. Я его почти и не видел – в глазах потемнело, все конечности повисли мертвыми плетями.
– Алиии! Эсе! Энке илиалссаа.
Креол подошел вплотную и замахнулся посохом. Шамшуддин крутанул ладонями, заставляя меня раскинуть руки, словно на распятии. Тивилдорм прекратил поливать меня молниями – вместо этого он вытянул палец, вонзая мне в голову что-то невидимое, буравя мозг призрачным сверлом.
– оссса асса эллеасса оссо иииииии!
В следующий миг Креол всадил посох мне в грудь. Адамантовый наконечник пробил хитин, как гнилую тряпку. Перед глазами на миг прояснилось, и я увидел смуглое лицо мага – лицо, искаженное жадностью и торжеством.
– Эссеееаааааааа!
– Твоя душа – начал Креол.
– Алаасса!
И я перенесся в другой мир.
Не знаю, сколько времени я лежал неподвижно, просто разглядывая голубое небо. Долго. По крайней мере минут двадцать, а то и все полчаса. Мне совершенно не хотелось шевелиться.
Вновь я разминулся со смертью на какой-то волосок. Вновь костлявая уже коснулась меня кончиком косы, но в последний миг все же отдернула ее. Тот, кто никогда не избегал гибели в последнюю секунду, не знает, какое это непередаваемое ощущение. Честно говоря, я бы тоже предпочел этого не знать.
Но как же все хреново прошло! Этот гребаный шумер меня чуть не порешил! Сидел бы я сейчас в его клюшке. нет, ну не сволочь ли? Ая-то еще хотел ему Пазузу подарить. хрен ему теперь, а не Пазузу! И в груди теперь дырка осталась. Правда, уже зарастает – прямо видно, как смыкаются края. Хорошая у меня все-таки регенерация. Кстати, а где это я нахожусь? Что за мир?
– Мы вернулись на Парифат, патрон, – подсказал Рабан.
Я поднялся на ноги и осмотрелся. Видимо, это действительно Парифат, раз уж Рабан так говорит, но место совершенно другое. Никакой арены, никаких горланящих минотавров. Я на вершине огромного фиолетового холма, медленно. ползущего по земле? Что за нафиг?
Присмотревшись, я понял, что этот холм – никакой не холм. На ощупь довольно мягкий, сделан из какого-то губчатого вещества. Что-то вроде шляпки гриба, только громадной – метров сто в высоту, метров двести в диаметре. Тут и там видны поры, из которых периодически вырываются струйки воздуха. Из одной такой поры прямо на моих глазах высунулось трито-ноподобное существо размером с человеческую руку. При виде меня оно встревоженно пискнуло и тут же спряталось обратно.
– Это онко, патрон, – объяснил Рабан. – Их еще называют Живыми Городами.
– Оно что, живое? – удивился я.
– Да. Онко – одно из самых крупных животных Парифата. На всей планете их всего штук тридцать.
– А что это за дрянь из него вылезла? Паразит?
– Это марсалий. Они живут внутри онко, используют в качестве передвижных цитаделей. Кстати, они не паразиты, а симбионты. Как мы с тобой.
– И какая этому онко от них польза?
– Марсалий его кормят. У онко нет конечностей, а рот расположен внутри тела. Питаться самостоятельно он не способен – поэтому и живет в тесном симбиозе с марсалиями.
Пока мы разговаривали, марсалий еще дважды высовывались из дыхательных пор. Кажется, им не слишком нравилось мое присутствие, но пока что они ничего не предпринимали. И то сказать – что они могут предпринять? Если среди них нет колдунов уровня мистера Креола – нет, ну какая же он сука! – хрен они меня отсюда прогонят.
Впрочем, мне тут делать особо нечего. Интересно, конечно, покататься на ползучей горе, но я уже вышел из детского возраста. Да и ползает этот онко очень уж медленно – чуть быстрее идущего человека. Я ведь даже не сразу заметил, что мы движемся.
– Онко могут и быстрее, – сообщил Рабан. – Они способны развивать до десяти километров в час.
– А как он вообще ползает?
– Вся нижняя поверхность онко – громадная присоска. В расслабленном состоянии она намертво присасывается к твердой поверхности, в напряженном же – разделяется на миллионы крохотных лапок. Онко поочередно расслабляет и напрягает разные участки брюха и таким образом перемещается по земле. Но вообще они лучше ползают по морскому дну, чем по суше.
– По дну? А эти, которые внутри, не захлебываются?
– Марсалий – амфибии.
Я вяло принял информацию к сведению. Сейчас отдохну еще немножечко, и двинем обратно на Землю. Однако перед тем, как возвращаться к работе, я решил заскочить в какой-нибудь бар, успокоить нервы. Есть тут поблизости мир, в котором обслужат голодного яцхена без денег в кармане?
Рабан задумался. Миров без расовых стереотипов он знал много, но чтоб там еще и наливали бесплатно.
– Может, Пазузу продадим? – предложил мозговой полип.
– А может, тебя продадим? – выдвинул встречное предложение я.
Хотя мысль Рабана не лишена здравости. Интересно, почем сейчас архидемоны на черном рынке? Наверняка где-нибудь найдется богатей, который его купит. ну я не знаю, дом охранять или еще для чего. Пазузу так-то на многое способен. Если его приручить, конечно. За дикого архидемона наверняка заплатят меньше, чем за дрессированного.